Был вторник Пасхальной недели. За утреней в обители не видали преподобного Михаила. После заутрени в притворе Новгородского Софийского собора встретил его посадник Григорий Кириллович со свитою и звал на обед. Блаженный ответил на это: «Знает Бог злой умысел ваш против обители».

Бояре впали в раздумье и на время обедни приставили человека, чтобы он постерег блаженного. Но старец незаметно удалился отсюда и в то время, как чередной иеромонах в Клопской обители шел к обедне, стоял уже в церковном притворе и со слезами молился словами псалма: «Суди, Господи, обидящия ны и побори борющия ны, да разумеют Твое человеколюбие о сей обители и о нас, странных».

После обедни игумен с братией, а с ними и блаженный, пошли в трапезу.

В то время прибегает посланный из Новгорода отыскать блаженного, видит его в трапезе и приглашает на обед к посаднику. «Скажи своим господам, чтобы не кормили нас; нас питает Живоначальная Троица», — так сказал ему блаженный Михаил. — А что замыслили они против обители, то не сбудется».

Окончилась монастырская трапеза и все разошлись.

Посадник Григорий Кириллович Посахно владел землей возле Клопского монастыря. В дни святой Пасхи этот богатый и по Новгороду знатный муж, присутствуя в монастыре, объявляет игумену и братии: «Не смейте пасти свои стада на моей земле, не ловите и рыбы ни в реке, ни в поемном болоте. Это мои владения. А если не послушаетесь и я поймаю кого на пастьбе или на рыбной ловле, тому я переломаю руки и ноги».

Слыша такие речи, блаженный Михаил ответил: «Я говорил тебе прежде, что не сбудется твое злое замышление против честной обители. Сам будешь без рук и без ног и в реке едва не утонешь. А ловцы станут по-прежнему ловить, и скот пастись».

Но Григорий не вразумился. Прошло немного времени. Святой старец и игумен снарядили рыбную ловлю на реке. В то время, как монастырские ловцы тащили невод с рыбой, прибежал Григорий, ударил одного ловца, погнался за другим и свалился в воду. Едва-едва вытащили его и привели в чувство, но руки и ноги у него отнялись. Господь сохранил ему только язык для покаяния. Наутро больной опомнился и приказал нести себя в монастырь, хотел получить благословение у игумена и прощение у блаженного. Но монастырские ворота перед ним, по распоряжению старца, закрыли и его не пустили в обитель, даров его — кануна, свечей и просфор — не приняли. Игумен и братия были смущены тем, что отказали посаднику. И действительно, разгневанный Григорий поехал в Новгород с жалобой. Здесь за него вступились знатные люди; они жаловались на вече, пошли к архиепископу и требовали от него распоряжения, чтобы не смели монастырские старцы отказывать Григорию в молитвах. Владыка послал в монастырь протопопа и протодиакона сказать, чтобы пели там молебен и обедню за посадника. Блаженный Михаил объявил посланным: «Передайте владыке, молимся мы на всяк час о благоверных князьях, пекущихся о Русской земле, о твоей, владыка, святыне и о всем мире православных христиан; не о Григории только, но и обо всех ненавидящих и обидящих нас и творящих нам пакость. А Григорий за свою злую наглость пусть поездит по монастырям и попросит у Бога милости и о своих согрешениях крепко помолится. Всещедрый Господь воздаст ему противу дел его».

Посланные передали речь старца владыке, и владыка благословил Григория ехать по монастырям. Григорий объехал все монастыри кругом Новгорода, давал милостыню на службы и на молебны, вспоминая пророчество блаженного, ездил по всем городским церквам. Так прошел год и полтора месяца. Григорий опять обратился к владыке, поведал, что нигде не обрел себе помощи и милости от Бога и просил благословения и прощения.

«Поезжай опять в Клопский монастырь и проси милости у Пресвятой Троицы и прощения у блаженного Михаила», — так решил архиепископ и послал с ним священников от Святой Софии и посадских людей. Приехали в монастырь. Приняв благословение у игумена и блаженного старца, посадник просил отслужить молебен и литургию. Внесли больного на ковре в церковь и запели молебен. Григорий не мог даже руки поднять для крестного знамения. В конце молебна, при пении кондака, больной мог уже двигать рукой, которая висела расслабленной четырнадцатый месяц. Затем начали Божественную литургию. Во время малого входа больной перекрестился и сел, а при пении Херувимской он поднялся на ноги и стоял до конца службы. Все были свидетелями преславного чуда и в веселии сердца направились в трапезу. На этот день трапеза учреждена была исцеленным посадником. Приглашая братию вкусить хлеба и соли, Григорий просил у них прощения за обиды, благодарил за чудесное исцеление. Блаженный Михаил ему ответил: «Господь уготовал благая любящим Его и исполняющим Его заповеди. А начинающих вражду Бог погубит. Будь, чадо, добр до сей обители — ее игумена и братии».

Затем он простил и благословил раскаявшегося посадника, который с этой поры стал добр до Клопской обители.

Был спор о земле у двух владельцев: Елевферия Иоанновича и Иоанна Семеновича Лошинского. Тяжущиеся прибыли в Клопскую обитель, и каждый из них поведал свою обиду блаженному Михаилу. Блаженный ясно уразумел, на чьей стороне правда, и прямо говорит Елевферию: «Откажись от неправой тяжбы и проси прощение у Бога; а не сделаешь этого, постигнет тебя беда тяжкая, будешь без рук, без ног, нем и расслаблен».

Спорившие уехали, а потом скоро встретились у одной церкви. «А ведь та земля моя!» — заявил Елевферий Лошинскому и предлагал покончить дело, ударив по рукам.

В азарте он бросает на землю рукавицу с правой руки и хочет ее поднять. Наклоняется, а встать не может: отнялись у него и руки, и ноги, и язык. Так он вскоре и умер расслабленным, по пророчеству блаженного старца Михаила.