По благодатному заступлению и помощи Славной Владычицы Богородицы и заботами святого князя распространялась и крепла православная вера — великая сила Христова, и разрозненное язычество в этих святых краях объединилось пламенем общей молитвы в единую великорусскую народность — Православную Русь. «Посещая великолепные христианские храмы, Северная Русь под покровом единой религии начала чувствовать свое единство, и создавшаяся народность великорусская здесь, в этих храмах, приобрела твердое и непоколебимое убеждение, что без Православия не может быть и Руси» (В. Георгиевский).

В 1160 году совершилось событие, которое оказало важное влияние на развитие и укрепление христианства в Ростово-Суздальской земле, — это обретение мощей свв. Леонтия и Исаии, просветителей Ростовских. Благоверный князь Андрей Боголюбский устроил для святых мощей великолепные гробницы. Это нетление святых останков и чудеса, совершавшиеся при мощах первых просветителей Ростовских, были убедительным знамением для язычников величия христианской веры.

Благоверный князь Андрей не расставался с Владимирской иконой Божией Матери, особенно во время походов на врагов. Так, в 1164 году он совершил доблестный поход на Волжскую Болгарию, расположенную на Великом Волжском пути и представлявшую серьезную опасность для Русского государства. Святой Андрей брал с собой в этот поход Владимирскую икону Божией Матери и двухстороннюю икону, на которой были изображены Спас Нерукотворенный на одной стороне и «Поклонение Кресту» — на другой. (В настоящее время обе иконы в Государственной Третьяковской галерее.) Князь и все войско причастились Святых Христовых Таин и со слезами молились пред иконой Божией Матери, прося Ее помощи. И великое чудо было явлено от святых икон в день решающей победы над болгарами 1 августа 1164 года. После разгрома болгарского войска братья (Андрей, его брат Ярослав, сын Изяслав и др.) вернулись к «пешцам» (пехоте), стоявшим под княжескими стягами у Владимирской иконы, и поклонились иконе, «хвалы и песни воздавающе ей». И тогда все увидели, что от икон Спасителя, Богоматери и Креста исходили огненные лучи, свет, озаривший всю местность, и благоухание. И благоверный князь, чтобы увековечить эту всесильную помощь в памяти народной, с благословения Константинопольского патриарха учредил каждогоднее празднество 1 августа в память этого события, которое ознаменовало явный покров Божией Матери над Россией. Одновременно в 1164 году византийскому императору Мануилу († 1180) было явлено знамение от иконы Спасителя во время его победного сражения с сарацинами. Изумленные одновременностью чудесных знамений полководцы установили по почину благоверного князя Андрея празднование 1 августа — Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице.

А 1 октября был установлен праздник Покрова Божией Матери над Русью. Покров есть праздник национального торжества, великой радости принятия Богородицей под Свой омофор Святой Руси. И хотя он был основан на событии, имевшем место в Византии, такого праздника нет ни на латинском Западе, ни на греческом Востоке, и устанавливался он как знак именно русского Православия для прославления Заступницы нового Ее удела — Руси Залесской. Праздник Покрова Пресвятой Богородицы близок для нас особым выражением надежды на скорое заступничество и милосердие Божией Матери.

Святым Андреем был построен первый храм, посвященный новому празднику, — знаменитый Покров на Нерли. Он воздвигнул его в 1165 году как приношение похвалы Богу за победу над врагами и прославление Богоматери, приявшей под Свой покров Русь Православную. Храм был построен в устье реки Нерли, при впадении ее в реку Клязьму. По воле князя из привозимого белого камня для строительства Успенского собора во Владимире откладывалась десятая часть для Покровской церкви. Здесь зодчие и мастера сделали булыжное основание искусственного холма, поверхность его облицевав белокаменными плитами. Варвары Батыя не тронули храма, и ежегодно разлив двух рек в течение семи веков не подмывал его основания. Были некоторые попытки разорить, разрушить этот храм — шедевр мировой архитектуры, но сила Божия сохранила его.

Оставаясь во всем верным сыном Православной Церкви, блюстителем веры и канонов, святой Андрей обратился в Царьград к патриарху с сыновней просьбой об учреждении особой митрополии для Северо-восточной Руси. С соответствующей княжеской грамотой в Византию отправился избранный князем кандидат в митрополиты — Суздальский архимандрит Феодор. Патриарх Лука Хризоверг согласился посвятить Феодора, но не в митрополиты, а лишь во епископа Владимирского. В то же время, стремясь сохранить расположение князя Андрея, наиболее могущественного среди владетелей Русской земли, он почтил епископа Феодора правом ношения белого клобука, что было в Древней Руси отличительным признаком церковной автономии — известно, как дорожили своим белым клобуком архиепископы Великого Новгорода. Очевидно, поэтому русские летописи сохранили за епископом Феодором прозвище «Белый клобук», а позднейшие историки называют его иногда «автокефальным епископом».

В 1167 году умер в Киеве святой Ростислав, двоюродный брат Андрея, умевший вносить умиротворение в сложную политическую и церковную жизнь того времени, а из Царьграда был прислан новый митрополит Константин II. Новый митрополит потребовал, чтобы епископ Феодор явился к нему для утверждения. Святой Андрей вновь обратился в Царьград за подтверждением самостоятельности Владимирской епархии и с просьбой об отдельной митрополии. Сохранилась ответная грамота патриарха Луки Хризоверга, содержащая категорический отказ в устроении митрополии, требование принять изгнанного епископа Леона и подчиниться Киевскому митрополиту.

Fulfilling the duty of ecclesiastical obedience, Saint Andrew persuaded Bishop Theodore to go to Kiev with repentance to restore canonical relations with the metropolitan. The bishop's repentance was not accepted. Without a conciliar trial, Metropolitan Constantine, in accordance with Byzantine customs, condemned him to a terrible execution: Theodore's tongue was cut off, his right hand was cut off, and his eyes were gouged out. After that, he was drowned by the servants of the metropolitan (according to other sources, he soon died in prison).

Not only ecclesiastical, but also political affairs of Southern Russia required by this time the decisive intervention of the Grand Prince of Vladimir. Prince Andrew wished to give primacy to the Rostov-Suzdal region over all Russian lands; he thought to base the primacy on the subordination of Novgorod and Kiev to his power. His policy towards Novgorod led him to a clash with the princes of Southern Russia. On March 8, 1169, the troops of the allied princes, led by Andrei's son Mstislav, captured Kiev. The Russian chronicles regarded this event as a well-deserved retribution: "Behold, here is done for their (the Kievans') sins, and even more so for the Metropolitan's untruth." Prince Andrew himself remained in Vladimir and did not participate in the campaign. He gave the captured city to his younger brother Gleb to reign. This disdain for Kiev was an event of paramount importance, a turning point in Russian history, which showed that the center of Russian state life had shifted to the north, to the region of the upper Volga. The ancient capital lost its former importance, and instead of Kiev, there was now Vladimir Northern Rus, where there was a strong autocratic princely power.

In the same year of 1169 the prince moved his troops against the rebellious Novgorod, but they were miraculously repulsed by the Novgorod Icon of the Mother of God of the Sign (celebrated on 27 November/10 December), which was carried to the city wall by the holy Archbishop John († 1186, Comm. 7/20 September). But when the enlightened great prince turned his wrath into mercy and peacefully attracted the Novgorodians to him, God's favor returned to him: Novgorod received the prince appointed by the holy prince Andrew.

St. Andrew in Ancient Russia was the first worker in the creation of Northern Russia, its strengthening and elevation. And by the end of 1170, he concentrated power over all of Southern and Northern Russia and Novgorod in his hands.

However, by God's permission, tragedy hung over the princely family of Bogolyubsky. As early as 1165, mourning the death of his son Izyaslav, Prince Andrew built the Pokrovsky Monastery for prayer for the deceased - this is a verst from Bogolyubov, at the confluence of the Nerl River with the Klyazma. In the winter of 1172, the troops of the prince under the command of his son Mstislav again defeated the Volga Bulgaria, but the joy of victory was overshadowed by the death of the valiant Mstislav. In the year 1174 died a mysterious death the beloved younger son of the great prince – Saint Gleb (Comm. 20 June/3 July). Soon a thunderstorm hung over Saint Prince Andrew.

After the death of his sons, the Grand Duke lived in Bogolyubov. In spite of the prince's Christian virtues, and his extreme kindness and piety, he had secret envious people and enemies from among his retinue. But the pious prince did not pay attention to them, continuing the ascetic way of his life in the solitude of Bogolyubov. He often spent nights in prayer, gazing upon the face of the Lord and His saints with a broken heart and tears of repentance. He heard about the secret snares being plotted against him, but he thought to himself: "If my Lord was crucified by the people He saved, then he who lays down his life for his friends is His faithful disciple."

It is given to you in Christ not only to believe in Him, but also to suffer for Him (Phil. 1:29), the Apostle wrote to some of his disciples. The same gift was given to Blessed Prince Andrew. For his living, ardent love for the Lord, he was honored with a suffering death. On the night of June 30, 1174, the holy prince Andrew Bogolyubsky accepted a martyr's death at the hands of traitors in his Bogolyubsk castle. The Tver Chronicle reports that Saint Andrew was killed at the instigation of his wife, who participated in the conspiracy. At the head of the conspiracy were her brothers, the boyars Kuchkovichi, as well as the housekeeper Yasin (a Kabardian), Anbal and the baptized Jew Efrem Moizich, who were ready to sell everything for money, "conferring a murder for the night, as Judas did against the Lord." And they added to themselves up to 16 more people: some of the conspirators burned with anger because the just prince did not allow them, contrary to their hopes, to live merrily at the expense of others; others were torn with envy and indignant at the prince because he distinguished his faithful and best servant Procopius with a special love. All of them were showered with the prince's favors, and Anbal was the full administrator of the prince's household, but passion, the same as hell, will not say: enough. In the dead of night, armed conspirators came to the palace in Bogolyubovo, killed the small guards and broke into the vestibule. But when they began to approach the prince's bedchamber, terror fell upon them — they rushed to flee from the porch, drank wine in the prince's cellar, and went back drunk. The killers began to break down and broke down the doors. Prince Andrew jumped up, wanted to seize the sword that he always had with him (it belonged to St. Prince Boris), but the sword was not there — the housekeeper Anbal stole it in the afternoon. The prince managed to throw the first of the attackers to the floor, whom the accomplices immediately mistakenly pierced with swords. But soon they realized their mistake, "and therefore we knew the prince, and fought with him with the nobles, for he was strong, and with swords and sabers, and gave him spear wounds." A spear pierced the side of the holy prince's forehead, and all the other blows were inflicted by the cowardly murderers from behind. "Wicked ones! "What evil have I done you?" The Lord will avenge you for my blood and for your ingratitude to my mercies." When the prince finally fell, they rushed headlong out of the bedchamber, seizing the murdered accomplice. But the saint was still alive. He rose to his feet and, unconscious, groaning loudly, went out into the vestibule, descended the palace staircase with a last effort, hoping to call the guards. But his lamentations were heard by the murderers, and they turned back. The prince managed to hide in a niche under the stairs and miss them. The conspirators ran into the bedchamber and did not find the prince there. "Destruction awaits us, for the prince is alive," cried the murderers in horror. But all around it was quiet, no one came to the aid of the holy sufferer. Then the villains became bold again, lit candles and followed the bloody trail to look for their victim. Prayer was on the lips of Saint Andrew, when he was again surrounded by murderers. The boyar Joachim Kuchkovich chopped off his hand, the others plunged swords into his chest. "Lord, in Thy hands I commend my spirit," – managed to say the holy prince-martyr and died. It was on the night of June 29-30, 1174. In the morning of the next day, the murderers robbed silver, gold, expensive stones, pearls, fabrics in the prince's palace and sent the robbery home. Then, themselves and through their own people, they stirred up the people against the prince's loyal officials, robberies and murders began, such that it was frightening to watch, says an eyewitness.