«Одним словом — пропасть несуразиц, их нельзя защитить, можно лишь извинить как проявление богословской увлеченности любящего пастырского сердца. Защищать «догмат» значит отказаться от святоотеческого в угоду «творческому» богословию митроп. Антония, опирающегося на собственный разум и чувства».

Отец Михаил Помазанский писал к отцам в Платину, что Православная Церковь защищена от этого нового учения своей литургикой, ибо бесчисленные древние тексты церковной службы изрядно указывают на искупление, осуществленные через Крестные страдания и Воскресение. Отец Серафим указал также, что «признание «догмата» открывает путь не только «творческому» богословию, но и многим реформам. Например, пересмотру богослужений. Уже если святые Отцы «недоучли» значение Гефсимании, когда составляли церковные службы, то эти службы должно пересмотреть, дабы устранить этот недостаток».

Отец Серафим убедительно просил о. Пантелеймона не публиковать английский текст о догмате, и тот согласился, не удержавшись, впрочем, от недоуменного вопроса: «Скажи, дорогой отец, неужто такой великий иерарх, как митроп. Антоний, и впрямь заблуждался?»

Позже обнаружилось, что о. Пантелеймон передал английский текст архиеп. Виталию — для печати. Тот опубликовал его в 1979 году и своем предисловии пошел еще дальше, чем сам автор «догмата», возведя «догмат» в абсолют, умалив значение Креста. Цитируя самые неудачные положения из книги, он называл новый «догмат» «истинным Божественным откровением», «гласом всей Православной Церкви», «чудом богословской мысли», «вершиной богоданной мудрости». Новый «догмат» сравнивался по значению с догматами Халкидонского Собора. Владыка Виталий подтвердил самые большие опасения о. Серафима, выразив желание создать новые церковные песнопения, которые бы в отличие от старых утвердили бы новый «догмат». Возобладай в Церкви мнение архиеп. Виталия, и частное заблуждение превратилось бы в страшную силу, в орудие создания богословия нового христианства, без Голгофы и без Креста. От христианства остался бы лишь фасад, лишь видимость истинного учения, таких подделок было немало и в прошлом.

Хотя «догмат» еще не был официально утвержден, архиеп. Виталий своим архипастырским влиянием всячески его рекомендовал, создавая видимость, будто фактически «догмат» уже принят. Этого больше всего и опасался о. Серафим. По его словам, «в миссии англоязычного Православия появилось препятствие, мешающее главному — знакомить с православным учением по наследию святых Отцов».

Создавшимся положением более других был удручен еп. Нектарий. А вскорости он узнал, что уже продается новая книга о «догмате» в одном из приходов о. Никиты, вверенных ему архиеп. Виталием. Еп. Нектарий кротко попросил о. Никиту воздержаться от продажи этой книги, на что тот ответил: «Владыка, да будь вы хоть ликом Христос — указания нам посылаются из Бостона» (т. е. от Владыки Виталия). Тогда еп. Нектарий пожаловался архиеп. Антонию. Но тот, будучи предан иерархической группировке, разделяя ее веру в «догмат», ответил, что книга будет продаваться. Еп. Нектарий настаивал, однако, на своем, грозя даже уйти на покой. Архиеп. Антоний прищурился и спросил: «А кто ж тогда, Ваше Преосвященство, позаботится о Вашей сестре?» Возразить несчастному старику было нечего. Лиши его архиеп. Антоний и без того скромного жалования, кроткий епископ, не умевший говорить по–английски, не смог бы прокормить слабую здоровьем сестру Веру, жившую при нем.

К отцам еп. Нектарий приехал совершенно «выпотрошенный» и чувств своих не скрывал: «Кроме вас у меня никого нет. В Сан–Франциско так одиноко! Ни за что не покидайте Русскую Зарубежную Церковь! Если уж вас выдворят — тогда ничего не поделаешь, но сами добровольно не уходите! Чтобы, когда объявят «догмат» учением Церкви, вы смогли встать на ее защиту. Поклянитесь, что послушаетесь меня!»

Хотя отцы и сомневались, что дело зайдет так далеко, они понимали, каково пастырское бремя епископа, давшего на хиротонии обет хранить учение Православное Церкви незапятнанным. И они также пообещали исполнить его волю. Время, однако, показало, что еп. Нектарий не преувеличивал опасность. Сегодня, более десяти лет после его кончины, архиеп. Виталий печатает огромным тиражом и посылает в ныне свободную Россию материалы о новом «догмате», тем самым смущая верующих. Исполняя клятву, данную еп. Нектарию, Братство преп. Германа предприняло ответные шаги: напечатало полный русский текст доклада отца Серафима о «догмате»[55], статьи архиеп. Серафима (Соболева)[56] и архиеп. Феофана Полтавского[57] о догмате искупления и историю их протеста против «взрывоопасного» учения митроп. Антония.

Обновленчество справа

Традиционализм — совсем не то же самое, что подлинная верность традиции.

Рене Генон.

Фанатизм стесняет образ мыслей человека, истинная вера дает ему свободу.

Св. Макарий Оптинский.