В своих советах о. Серафим полагается на свой богатый опыт и на книги святых Отцов. Самое важное: он сам мог стяжать в этом «болезнование сердца, хранимое в духе преданности». Пусть он не стал богоносным старцем, зато он воодушевил многих нести свой Крест, вдохновил на каждодневное борение, плоды которого явятся при всеобщем Воскресении.

Человек сердца

Внимать чужому горю научи, Чужое прегрешенье покрывать, И милость ближнему нести, Чтоб милость самому стяжать.

Александр Поуп.

ПОСЛЕ КОНЧИНЫ о. Серафима один из горячих его почитателей так описывал его духовный путь: «Начинал о. Серафим как большой философ, опередив многих мыслителей нашего времени, однако к концу жизни он сделался сердечным исповедником, беспредельно сострадающим людям. Без христианства, без Православия такая разительная перемена невозможна».

В молодости, разочарованный, погруженный в собственный внутренний мир, о. Серафим пытался познать и понять высший смысл. Честностью, целеустремленностью и отчаянной решимостью снискал он Божью благодать. И возрастая в знании, возрастал он и в любви к Богу и ближнему. В книге «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу» можно найти прекрасное объяснение этому: «Посредством размышлений, изучения слова Божия и опытных наблюдений возбудить в душе жажду и вожделение, или, как иные выражаются, «удивление», которое производит неутолимое желание ближе и совершеннее познавать вещи, глубже проникать в свойства предмета.

Один духовный писатель рассуждает о сем так. «Любовь, — говорит он, — обыкновенно развивается познанием, и чем больше будет глубины и пространства в познании, тем более будет любви и тем удобнее размягчается душа и располагается к любви Божественной, прилежно рассматривая самое пресовершеннейшее и преизящнейшее существо Божие и беспредельную Его любовь к человекам»».

ДУХОВНАЯ ДОЧЬ о. Серафима, Соломония, приводит пример того, как «умягчилось, раскрылось к Божией любви сердце ее учителя». «Одно из самых дорогих моих воспоминаний об о. Серафиме — вечерня на Прощенное воскресенье в начале Великого поста. Дорого оно потому, что в те минуты я видела о. Серафима предстоящим Богу с открытой душой. Кто может выразить всю боль сердца, тоскующего по Богу? В такие минуты мы одни, и нас видит лишь Бог. Но на вечерне в Прощенное воскресенье наши сердца единым гласом взывают к Богу в прокимне: «Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю, скоро услыши мя, вонми души моей и избави ю». Как хотелось бы не писать эти строки, а дать читателю услышать пение, вопль сокрушенного сердца ко Господу. Вижу всё отчетливо, словно служба эта была вчера: в глубине алтаря стоит о. Серафим, слышен лишь его голос (мелодия псалма была нам незнакома). Сколько ж в этом голосе кротости, смирения и покаяния! Он не выказывал особых чувств, он взывал к чему‑то более сокровенному, к некоей струнке в моей душе, которая отозвалась чудом! Вот он поднял руку к лицу, я подумала: «Неужто смахнул слезу? Ведь он молится Богу о спасении своей души!» Как и многие люди, я полностью доверялась о. Серафиму: и в житейских мелочах, и в трудных духовных болезнях. Помогал он всегда истово и самозабвенно, всякий раз я думала: сколь же сильна в нем тоска по Богу. Идут годы, но всякий раз, когда он служил вечерню на Прощенное воскресенье, я с нетерпением ждала, когда услышу его голос, его молитву. И всякий раз он — почти незаметно — смахивал слезу.

ЕЩЕ ОДНО СВИДЕТЕЛЬСТВО о «сердечном человеке» написал о. Алексий Янг. «Хочу немного рассказать о пастырстве о. Серафима. Суть его священства — в его проповедях — немногословных, всегда по существу, проникновенных, «смиряющих» нас (как он сам говаривал), показывающих, чего ждет от нас Христос. Помню его первую литургию в нашей миссии (в городе Этна). Не помню уж почему, только служба началась заполночь. Отец Серафим вышел из алтаря читать Евангелие, свеча скупо освещала бледное лицо и книгу в руках. Мне подумалось: наверное, так же служили и в катакомбной Церкви. Наверное, так же служат сегодня и в гонимой Церкви в России. В проповедях пред нами открывалось любящее, заботливое сердце столь редкое в нашем холодном мире, свободная, глубокая мысль порожденная не падшим миром сим, а благостью Божией. «Не жалей сил в борении, — говорил он, — несите свой крест не сетуя, не думайте, что вам труднее, чем другим; не оправдывайте грех свой слабостью, взгляните на себя трезво. А главное — любите друг друга». Христовы слова. Воистину, о. Серафим явил нам Христа, и в словах, и в делах».

Духовный сын о. Серафима, брат Лаврентий, пишет, что ему не доводилось слышать более вдохновляющих, чем у о. Серафима, проповедей на английском. «Строго следи за собой, — учил о. Серафим. Не давай себе поблажек. Если уж поддался слабости, если думаешь, что и не в силах устоять перед грехом, помни, что это слабость, грех. Замечай за собой грехи, а не за ближним».

Проповеди о. Серафима были столь действенными не из‑за красноречия, а потому что исходили из глубины его богатой души. Богатство это он стяжал каждодневным непрерывным борением за добродетели. «. От избытка сердца говорят уста» (Мф. 12:34). Или говоря словами св. Макария Великого, работы которого переводил о. Серафим: «Так и обогащенные Духом Святым, поистине имея в себе небесное богатство и общение Духа, если возглаголют кому слово истины, и если сообщат кому духовное слово, и пожелают возвеселить души, то из собственного своего богатства и из собственного своего сокровища, каким обладает в себе, изрекают слово, им возвеселяют души слушающих духовное слово. А нищий и не обретший себе богатства Христова, не имея в душе духовного богатства, источающего всякую благостыню слов и дел, и помышлений Божественных и неизглаголанных тайн, если и хочет изречь слово истины и увеселить некоторых из слушающих, то, в действительности и по самой истине не стяжав себе слова Божия, а только припоминая и заимствуя слова из каждой книги Писания, или пересказывая и преподавая, что выслушал от мужей духовных, увеселяет невидимо других, и другие услаждаются его словами; но как скоро окончит свою речь, каждое слово возвращается в свое место, откуда взято, и сам он опять остается нагим и нищим; потому что не его собственность — то духовное сокровище, из которого он предлагает, пользует и увеселяет других, и сам он первый не возвеселен и не обрадован Духом.

Посему‑то прежде всего с сердечной болезнию и верою надлежит просит у Бога, чтобы дал нам обрести в сердцах своих богатство Его, истинное сокровище Христово, в силе и действенности Духа; и таким образом, обретши сперва в себе самих пользу и спасение и вечную жизнь Господа, потом уже, сколько у нас есть сил и возможности, будем пользовать и других, из внутреннего сокровища христианина предлагая всякую благостыню духовных словес.»

В ПАСТЫРСТВЕ О. СЕРАФИМ чрезвычайно терпеливо выслушивал людей, их чаяния, однако на удивление сдержанно делился своими взглядами. Говорил коротко, лишь самое необходимое.