«Чувственное видение без духовного не доставляет должного понятия о духах, доставляет одно поверхностное понятие о них, очень удобно может доставить понятия самые ошибочные, и их‑то наиболее и доставляет неопытным и зараженным тщеславием и самомнением. Духовного видения духов достигают одни истинные христиане, а к чувственному наиболее способны люди самой порочной жизни».

«Более ста лет назад написаны эти строки, — отмечал о. Серафим, — а злободневны и сейчас, столь точно подмечены искушения наших дней, когда «двери восприятия» (употребляя любимую фразу известного «исследователя поднебесья» Олдоса Хаксли) души человеческой распахнуты настежь, о чём и не помышляли во времена еп. Игнатия».

В главе шестой «Поднебесные мытарства» излагалось святоотеческое учение о частном суде над каждой душой на третий день после смерти. Еп. Игнатий писал: «Необходимы суд и разбор, чтоб определить степень уклонения ко греху христианской души, чтоб определить, что преобладает в ней — вечная жизнь или вечная смерть. И ожидает каждую христианскую душу, по исшествии ее из тела, нелицеприятный суд Божий, как сказал св. апостол Павел: «И как человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9:27).

«Для истязания душ, проходящих воздушное пространство, установлены темными властями отдельные судилища и стражи в замечательном порядке. По слоям поднебесной, от земли до самого неба, стоят сторожевые полки падших духов. Каждое отделение заведывает особенным видом греха и истязывает в нем душу, когда душа достигнет этого отделения. Воздушные бесовские стражи и судилища называются в отеческих писаниях мытарствами, а духи, служащие в них, — мытарями».

Здесь о. Серафим, зная современный рационалистический подход, буквальное толкование текста, «рационалистическое», то бишь обмирщенное, понимание событий Священного Писания и Священного Предания, вынужден был сделать пояснение. Ссылаясь на православных богословов былых и нынешних лет, он указал, как следует воспринимать понятие «мытарств»: «Всякий знакомый с православным учением, принимает мытарства как нечто реальное, как испытания, выпадающие душе после смерти. Но следует подчеркнуть, что испытания эти происходят не в нашем грубо материальном мире, что понятия пространства и времени в поднебесье отличаются от наших мерок и всякое описание нашими человеческими словами условно и неполно. Каждый, кому известна православная литература, описывающая жизнь после смерти, понимает, как разделить духовную реальность от частностей, обозначаемых порой символически, иносказательно. Конечно, в поднебесьи нет «таможен», где взимаются мытарства, или «духовные налоги», нет свитков и списков (в нашем земном понимании) наших грехов, нет «весов», на которых взвешиваются наши добрые дела, «золотых», которыми выкупаются наши долги, — под этими образами–символами сокрыта духовная реальность, с которой непременно встретится душа». Когда св. Макарий Александрийский заговорил с Ангелом о мытарствах, тот наставил его: «Принимай всё земное как слабую попытку описать небесное».

В седьмой главе о. Серафим исследовал «внетелесные переживания» души, описанные в оккультной литературе с древности до наших дней: от тибетской Книги мертвых до теософских писаний Эммануила Свдеборга и Роберта Монро. Отец Серафим далее провел поразительные сопоставление этих работ с описанными в современной литературе посмертными ощущениями, которые, как указывал о. Серафим, «совершенно точно совпадают с описаниями «внетелесных странствий» душ в оккультизме, хотя сами «умершие» далеки от веры в оккультное. И такие случаи всё учащаются. Все описания мало что говорят о том, что же на самом деле происходит с душой после смерти: они скорее лишь подтверждают, что душа неподвластна смерти и обладает сознанием.

Как только душа покидает тело и теряет связь с «материальной действительностью» (неважно, посмертно или во «внетелесном странствии»), попадая в невидимый мир — не рай и не ад, — называемый по–разному: «посмертие», «область Бардо» по Книге мертвых, «мир пухов» по Сведеборгу и прочим спиритам, «астрал» по теории теософов и многих оккультистов, «второе обиталище» по Монро или, употребляя православный термин, «поднебесье». Там находятся падшие ангелы, они стараются уловить разлученную с телом душу и предать ее на вечное проклятие. Это еще не «мир иной», где душе суждено быть по смерти, это еще «мир сей», но только его невидимая часть, ее нужно пройти для достижения настоящего потустороннего пристанища души: небес или ада. Для «окончательно» умерших в поднебесьи происходит частный суд над их душами. Ангелы влекут душу через мытарства, где падшие духи предстают в истинном обличьи и ненависти к человеку. Для переживающих «клиническую смерть» или «внетелесное странствие» это — область бесовских искушений и обмана.

Почти всякое существо, встречаемое там душой, — бес, независимо от того, каким образом произошла встреча: путем медиумизма или других оккультных опытов. Это не Ангелы, ибо они живут на небесах и лишь иногда минуют поднебесье с Божьим посланием на землю. Это не души усопших, место коих в Раю или в аду, они также лишь на короткое время оказываются в поднебесьи, сразу после смерти во время частного суда и мытарств.

Уместен вопрос: «А как истолковать чувство покоя и довольства, которое почти непременно испытывает душа, пребывая вне тела? Как объяснить свет, который неизменно видится всеми? Неужто и это бесовский обман? — Очень возможно. Хотя ощущения эти естественны для души, избавленной от мук телесных, тем самым уже приближенной к состоянию, которое определил ей Бог. Ведь «воскрешенное духовное тело», в котором человек пребывает в Царстве Небесном, более соотносимо с душой, нежели с телом бренным. В этом отношении «покой и довольство» истинны, бесовство же вкрадывается, когда человек начинает естественным чувствам души приписывать некую духовность: душевному покою — окончательное примирение с Богом, довольству — истинное райское наслаждение. Так поступают многие, пережившие посмертные или внетелесные ощущения, — у них зачастую не хватает духовного опыта и разумения».

Снова, как и в «Царстве человеческом и Царстве Божием», о. Серафим разграничивает понятия «психического» и «духовного». Еще по работам Рене Генона (до прихода к Православию) он понял, сколь сильно это вредное, ошибочное смешение понятий в наш материалистический век.

Продолжил он обсуждение «обманных» чувств и ощущений в следующей главе «Познание небес истинным христианством». Изложив святоотеческое представление о «расположении Рая и ада», он писал: «Небеса, несомненно, конкретное место, разумеется, выше земли. Ад же, естественно, ниже, во чреве земном. Но ни то ни другое при жизни людям узреть не дано, покуда не открыт их взор духовный (и их ошибочное восприятие поднебесья — тому подтверждение). Далее, ни то ни другое не укладывается в наши представления о пространстве и времени. Самолет, поднимает ввысь, не пролетает «седьмого неба». И какую бы глубокую скважину мы не пробурили, мы не достигнем ада и томящихся в ожидании Судного дня душ. Там их нет, они в ином пространстве, оно берет начало на земле, но продолжается вне ее». Интересна в этой связи точка зрения ученых: существует много больше измерений, чем три привычных нам. Отец Серафим подчеркивал: «Современные ученые сами признают, что не в силах указать источник и границу материального, за которой начинается сфера психического».

На примерах из житий святых он показал, как иное «пространство» вклинивается порой в пространство нашей жизни. Он привел рассказы святых об истинном видении и познании небес, во всех много общего: «Это непременное восхождение. Душа несома Ангелами. Ее встречают и привечают живущие на небесах». В других рассказах открываются подробности не менее важные: «Яркий небесный свет, невидимое присутствие Господа, способность слышать Его, благоухание святых, ощущение Божественной благодати как несказанно прекрасного аромата. Немаловажно и то, что множество людей, встречаемых на небесах (помимо Ангелов), — души мучеников и праведников».

Сравнивая эти рассказы с современным повествованиями о «посмертных» ощущениях, о. Серафим обнаружил и существенную разницу. Самое главное, подмечал он, в том, что в рассказах об истинном небопознании «душа всегда влечется на Небо одним или несколькими Ангелами, она никогда не «блуждает», не вольна в своих желаниях.

«В современных рассказах душе часто предоставляется выбор: оставаться в «раю» или возвращаться на землю. Истинное познание небес связано всегда не с волей человека, а волей Божией, творимой Ангелами. Нынешние откровения «рая» не предполагают никакого водительства Ангелами, ибо происходят здесь, рядом, в поднебесьи, в мире сем; Ангелы же непременно присутствуют при неотмирном откровении небес — это совершенно иная действительность, где душа не может оказаться сама по себе (что не исключает козней бесов, являющихся в ангельской личине, хотя в современных посмертных рассказах такое встречается редко)».