Димитрия не перечеркивает ни одного ранее сказанного им слова. Но теперь дело его нужно продолжать другим. Нужно истово молиться друг о друге, любить и сострадать. Да поможет нам Бог! И над Америкой уже собираются тучи!»

Как и опасался о. Серафим, нашлись в свободном мире люди, бросившие камень в о. Димитрия, будто «покаяние» его доказало его несостоятельность и в прошлом. Бюллетень «сверхправильных» опубликовал статьи Бостонского монастыря и архиеп. Виталия, авторы снова пытались доказать, что ничего хорошего от Московской Патриархии ожидать не приходиться.

Подобные мнения касались не только личности о. Димитрия, они свидетельствовали о серьезном кризисе сегодняшнего Православия, о «неравной борьбе Православия мертвого, выхолощенного логикой и расчетом, с Православием сердечным».

Защищая о. Димитрия, о. Серафим по сути защищал сердечной Православие, поруганное и оплеванное.

В 1980 году он написал и напечатал в «Православном Слове» статью «В защиту о. Димитрия Дудко». Он ответил злопыхателям на каждое из выдвинутых ими обвинений. Так, например, о. Димитрию пеняли на то, что он не выходит из Московской Патриархии и не примыкает к катакомбной Церкви. Отец Серафим указал, как трудно широко известному пастырю вступать в «подпольную» организацию, доступную лишь немногим. Он писал: «Всё не так просто, как кажется нам, живущим вольготно и свободно. Открой мы телефонный справочник — и сразу увидим имена официальных представителей всевозможных Церквей. Выбирай любую! Маловероятно, чтобы верующие в России осудили о. Димитрия за то, что он не принадлежит к катакомбной Церкви. Было бы даже чудом, окажись он в ней, а чуда можно ожидать, но не требовать. что толку читать каноны утопающему. Сначала надо помочь, поддержать, а не читать нравоучения. Муки гонимого ныне Православия не облегчить, поменяв «юрисдикцию»». Еще о. Серафим говорил: «Не стоит особенно радоваться, что мы не принадлежим к Московской Патриархии. Сегодня дух приспособленчества и компромисса, обмирщенности поразил всю Православную Церковь. Но, несмотря на это, мы призваны быть Христовым воинством!»

Отец Серафим неоднократно подчеркивал, что принадлежит к той же Церкви, что и о. Димитрий, хотя и не может формально присоединиться к нему, покуда Московская Патриархия находится под пятой коммунистов. Понимал это и о. Димитрий, изложив этот парадокс так: «Единство Церкви сегодня — в ее разделении. Пока мы не можем объединиться и, чтобы сохранить целостность Церкви, должны пребывать в разделении. Нужно учиться понимать друг друга, являть терпимость. И в этом залог нашего единства. Каждый должен жить по совести, каждый как может предстоит перед Богом и Богу судить каждого».

Слова о. Димитрия о «единстве в разделении» о. Серафим считал «наиболее удачной попыткой передать сложность положения Церкви в наше время, как бы вразрез с «правильными» суждениями это слова ни шли».

Даже при явном «поражении» о. Димитрия о. Серафим считал его главным свидетельством возрождения России: «Он — глашатай воскресшей России, несмотря на «падение», на то, что долее не может говорить, как ранее. Он известил о начале воскресения. Конечно, оно невозможно, покуда в России правят безбожники, а церковная организация им кланяется и исполняет их приказы. Но возрождение началось и в угодное Богу время принесет плоды, каким бы ни было сопротивление.

Отец Димитрий, при всём уповании на Россию, предупреждает, что ей не возродиться и без нашей помощи, без помощи каждого православного. В одном из последних перед заключением писем он сообщал: «Как раз сейчас‑то не только для живущих в России, но и для верующих всего мира наступает самый ответственный момент: как коснется наших душ начавшееся воскресение. Нужно установить усиленное моление за всех гонимых в России. оказывать всемерную помощь гонимым и их семьям. От нашего единения зависит начавшееся воскресение».

Неудивительно, что после такого воззвания о. Серафим на каждой лекции и беседе (до самых последних дней) настоятельно просил братьев–американцев молиться за гонимых христиан в России, приводил имена, рассказывал о тех, о ком знал. В «Православной Америке» печатались адреса, дабы американские верующие могли поддержать преследуемых за веру, равно и воззвать к преследователям «положить конец преступной деятельности».

В лекции о возрождении России о. Серафим подчеркнул, что «на заре христианства молитвы верующих об узниках, рабах, мучениках давали огромные силы не только страждущим, но и самим молящимся. То же и ныне. Запишите их имена и помолитесь дома или в церкви».

Это было очень важно для о. Серафима, и, получив приглашение на конференцию «сверхправильных», он поделился своими чувствами с единомышленником: «Мое участие в этой конференции будет предательством Православия, ибо там я не смогу открыто предложить людям помолиться за о. Димитрия и за всех гонимых братьев в Московской Патриархии, не смогу открыто призвать к помощи и поддержке их. Нельзя отворачиваться от них и молчать, ибо молчание — предательство братьев православных». И о. Серафим послал организаторам спокойный и вежливый отказ.

Поминал он и гонимых в Румынии, Сербии, Болгарии, Албании, Грузии. Латвии и других странах, находившихся под коммунистическим игом. Старался молиться о каждом поименно (когда удавалось выяснить имена и какие‑либо иные сведения), хотя дознаться было еще труднее, чем о русских. Запад так никогда и не узнает тысяч и тысяч имен гонимых православных. Известны стали лишь некоторые, например, о. Георгий Кальчу из Румынии, отважный проповедник сердечного христианства, как и о. Димитрий в России. В последнем перед смертью о. Серафима номере «Православного Слова» начали печататься «Великопостные проповеди» о. Гергия, пламенные призывы к пастырскому самопожертвованию (изначально проповеди были обращены к православным румынским семинаристам). Отец Серафим увидел в них отличный и своевременный посыл всей молодежи.

В предисловии о. Серафим писал: «Проповеди эти читались по средам Великим Постом 1978 года в церкви Бухарестской православной семинарии, где преподавал о. Георгий. Они вызвали большой интерес и споры, обнаружив большие возможности для возрождения Православия в страждущей Румынии. Положение там почти такое же, как в России, где проповеди о. Димитрия так же значимы и важны».