Меня поразила его серьезность, вдумчивость и убедительность. И без апокалиптических «страхов» люди призадумались: и до фанатика, ждущего Судного дня, и до исповедника «счастливого будущего» на земле дошло грозное предупреждение.

Указав на истинные знамения конца света и их отличие от кликушеских пророчеств, о. Серафим дал совет, что нам делать в своей духовной жизни: «Если мы ведем непрестанную брань с нашим падшим естеством и бесовством, мы всё время должны быть готовы ко встрече со Христом в душе нашей. Разумеется, встреча эта неизбежна по смерти. Но каждый памятующий о ней знает: она может произойти в любой момент. Конечно, и в этом ожидании можно переусердствовать: некоторые называют «точные» даты, описывают, как всё должно случиться, пытаются углядеть тайный смысл в происходящем и по–своему истолковать, притянув «за уши» к метафоричному Откровению Иоанна Богослова. Примером может послужить известная книга, вышедшая несколько лет назад, — «Великая покойница Земля». Через двадцать лет всё предсказанное автором безнадежно устареет, ему придется пересматривать всю свою теорию, дабы вместить события последнего времени. Поэтому не впадайте в крайности, не сосредотачивайтесь на мелочах, смотрите шире и выше, твердо держась веры». Отец Серафим, даже не пытаясь пророчествовать, верно указал многое произошедшее потом: с падением коммунистической системы обустройством «всемирной цивилизации» занялась Организация объединенных наций. В той лекции в Санта- Крузе о. Серафим говорил: «Коммунизм побеждает в мире не потому, что лучше или «хитрее» капитализма, демократии и т. п., а потому, что на Западе царит духовная пустота, и коммунизм беспрепятственно завоевывает все новые позиции. Сегодня под его пятой уже полмира. Но коммунизм в глазах большинства людей — зло, поэтому главная роль в установлении нового миропорядка принадлежит не ему. Посмотрите на Россию: с ростом самосознания растет и протест против коммунизма. Хотя диктат усиливается (особенно в последние два года) и снова несогласных бросают за решетку, восстание в умах людей ширится, их уже не одурачить так просто. А это значит, что скоро рухнет и вся система насилия. Коммунизм исчерпал себя, ему не удалось захватить весь мир и «осчастливить» человечество. Зато исподволь готовится нечто более важное, что произойдет перед концом света — установится всемирное правительство, при котором христианство просто «упразднят». Не то ли самое с успехом столько лет осуществляли коммунисты?

Но людям необходима какая‑то «духовная» основа, чтобы принять самоё идею всемирного правительства, нечто более высокое и благородное, как, скажем, Организация объединенных наций. Ее притязания на роль основополагающего органа для подобного всемирного правительства зиждутся не на однородной (вроде коммунизма) идеологии и не на христианстве, а на чём‑то весьма неопределенном. Двадцать лет назад в здании ООН устроили нечто вроде часовни и долго не могли решить, кому же там молиться. Установить крест не разрешили — дабы не было засилья христианства. Там нельзя иметь ни мусульманской, ни индуистской атрибутики из тех же «демократических» соображений — молельня должна быть выше всех религий. Наконец порешили водрузить черный камень, люди и впрямь «благоговеют» перед ним, но чувство их сродни идолопоклонству. Разумеется, в душе каждого живет интерес к религии. Его не убить, с ним не справиться (оттого‑то и сочтены дни коммунизма). Но интересом смутным, не облаченным в какое‑то учение, легко может завладеть дьявол, Бог попустит и простит заблуждение, упование на учение ошибочное, но если вера туманна и расплывчата, она становится благодатной почвой для бесов.

Отец Серафим рассказал также немало интересного об Израиле и его народе в свете пророчеств Нового Завета: «Вот еще одно знамение конца света — государство евреев в Израиле и святыня — город Иерусалим. Согласно библейским и святоотеческим предсказаниям, Иерусалим станет столицей антихриста, он отстроит заново храм Соломона, где ему, антихристу, будут поклоняться как Богу. И не случайно в 1948 году Иерусалим оказался в руках евреев, а в 1967 году к ним перешли и земли, где стоял некогда и храм Соломона (ранее они принадлежали мусульманам и на том месте выстроена мечеть Омара).

Спросите любого, кто следит за политическими событиями: «Какой город наиболее подходит для столицы всемирного государства?» И ответ будет очевиден. Люде не назовут Нью–Йорк — цитадель капитализма, Москву — столицу коммунизма. И не Рим, ибо католичество всё же религия далеко не всеохватная. Логично назвать Иерусалим — там сходятся три крупнейшие религии, встречаются три континента. И символичны мир, братство, гармония, случись им возобладать там. Но не имеющая прочного христианского основания идея не угодна Богу и будет использована антихристом.

Другой стороной «еврейского вопроса» является интерес многих молодых евреев — духовных искателей — к христианству. Некоторые даже принимают Православие. И это еще одно знамение: в конце времен евреи вернутся ко Христу. Возрождение Израилево будет подобно воскрешению из мертвых. и случится это перед самым концом света».

После лекции о. Серафиму задавали много вопросов: об Апокалипсисе, об НЛО, о восточных религиях, о церковных интригах, о романе Д. Сэлинджера «Франни и Зуи», о блаж. Августине, о взаимосвязи благодати и свободной воли человека. На все о. Серафим ответил обстоятельно и взвешенно.

Видимо, он был нездоров, часто шмыгал носом. Несмотря на усталость, мысль его работала четко — он не уклонился ни от одного вопроса. Я глядел на его поношенную рясу, свалявшуюся бороду, вспомнил допотопный грузовик — какая нищета! Однако держался и говорил он как истинно воспитанный человек, ученый и философ. Знаниями он не уступал, а мудростью превосходил моих университетских учителей, хотя по складу своему больше подходил скиту, нежели университетской аудитории.

Еще меня поразила в о. Серафиме жертвенность: этот человек полностью посвятил себя Богу, Истине. Он нес людям знания, но не за вознаграждение, как университетский профессор, и не за «власть над умами», как религиозный вождь, даже не за подношения фруктов к его ногам, что по обычаю делали студенты Санта–Круза своим духовным наставникам. Религия для него была не модным увлечением и не Костылем в духовной жизни. Он был простым монахом, жаждавшим Истины. И я видел, как он уже отдает Истине последние силы.

Назавтра о. Серафиму предстояло читать лекцию в моей группе. Отвлекусь и скажу несколько слов о курсе «Религии мира в США», о нашем профессоре, Ноэле Кинге. Лектором он был весьма либеральным, поощрял интерес студентов к духовности, но избегал категоричных оценок, противопоставления одного учения другому. Он не давал готовых рецептов, но оттачивал творческую мысль.

Курс его делился на несколько групп. Каждую возглавлял кто‑либо из студентов, сторонник того или иного учения. В этой свободной обстановке я и открыл для себя Православие. Ранее я возглавлял группу дзен–буддистов, но однажды, услышав, как мой друг Джеймс Пафхаузен рассказывает о Православии, почуял, что сердце мое дрогнуло. Вскоре я уже изучал Православие усерднее, нежели дзен, так моя группа лишилась руководителя.

Моим сокурсникам о. Серафим мог поведать об Истине (чего, опасаясь за место, не могли себе позволить иные профессора). Отец Серафим на удивление хорошо представлял себе наше поколение — духовно бесчувственное, нуждавшееся в сильных встрясках, сверхъестественных ощущениях, дабы пробудиться от духовной спячки. Потому‑то и была у них потребность в святых гуру, религиозных группировках, вершителях «чудес», в наркотиках, вызывающих галлюцинации, оккультных обрядах, чудодействе.

Отец Серафим попытался объяснить студентам, что духовный поиск нужно вести не ради духовных «высот», а ради Истины — Истина превыше всего, что много лет назад осознал и он сам.

Он понимал, что вряд ли еще раз увидит кого‑либо из своей аудитории. В отведенный ему час он постарался, отринув всё второстепенное, обнажить суть христианской жизни: принятие веры сердцем, отчего оно возгорается любовью ко Христу и человек перерождается. Лекция о. Серафима так и называлась «Божие откровение человеческому сердцу». Начал он, заявив, что по- настоящему изучать религию стоит лишь ради одного — чтобы познать истинную действительность, более глубокую, чем преходящая суета повседневной жизни. И вот этой цели служит как раз Православие, о чём, собственно, он и хотел рассказать.