Терпеливый к поношению и злословию, свт. Тихон не терпел лести и похвалы себе. Однажды любимый им архимандрит Самсон, будучи один у него в келии, стал хвалить его богоугодную жизнь и прибавил, что по смерти он прославится нетлением. Святитель глубоко огорчился этими словами и сказал ему: «Дух-искуситель говорит устами твоими; праведный Лазарь, друг Христов, и тот смердел четыре дня после смерти». Постоянно внимательный к себе, он тонко обсуждал даже добрые свои мысли и других приучал к вниманию к себе. Редко он улыбался, и если улыбнется, то скажет: «Господи! Прости, согрешил я, окаянный, пред Тобою». Празднословия он остерегался; разговоры его были о вечной муке, о блаженстве, о христианской добродетели. Мало и редко говорил он о светских делах, разве только о военных действиях. В разговоре всегда приводил в доказательство тексты из Св. Писания, указывая, в какой главе и в какой книге текст. Очищенная богоугодными мыслями и святой жизнью память его верно хранила все Священное Писание Ветхого и Нового Завета.

По естественной наклонности своей к нервным болезням и, конечно, вследствие искушений, которые испытывать избранным своим попускает Господь, свт. Тихон нередко подвергался тоске. Он обращался иногда для утешения к рясофорному монаху Феофану, который жил при его келии. Это был семидесятилетний старец, неграмотный поселянин, большей частью занимавшийся плетением лаптей. Свт. Тихон любил его за его простосердечие и за то, что он никогда не бывал празднен. Он редко обедал без него. Со святителем Феофан обращался как с простым поселянином и звал его: «Бачка!» Но простыми словами своими он умел утешать святителя так, что Тихон говорил: «Феофан — утеха моя!» Часто говорил Феофану святитель: «Феофан! Пора, пора в отечество! Мне уже истинно наскучила жизнь сия. Рад бы и теперь умереть, только бы не лишиться вечного блаженства. Бедные и окаянные мы! Теперь избранные Божии радуются и веселятся и в бесконечные веки будут радоваться, а мы, странники и пришельцы в маловременной сей жизни, бедствуем и волнуемся. Туда, Феофан, надобно нам всегда мысленно стремиться, чтобы не лишиться быть с ними участниками оного блаженства. Пусть, Феофан, мир мирское и любит, а мы непременно всегда будем стараться стремиться горнее доставать».

Но истинным другом святителя Тихона, поверенным его мыслей и советником, был в Задонском монастыре схимонах Митрофан, старец хотя простой и неученый, но отличавшийся строгой жизнью и ревностью по христианским добродетелям. Тихон узнал и полюбил его, будучи еще епархиальным архиереем. Тогда Митрофан был еще монах Матфей. Святитель поручал ему исполнение некоторых человеколюбивых дел. Еще в 1765 году он поручал его руководству одного послушника из купцов: «Прими к себе в жительство,— писал к нему Тихон,— новопришедшую овцу Христову. Наставляйте друг друга и созидайте духовно, и о мне грешном Господу Богу молитесь обще. А ты подвизайся о Господе, не поддавайся соблазнам, страсти Христовы поминай и страшный суд, прочитывай книги и уразумеешь лучше путь Господень, по которому дойдешь до вечного живота». Во время болезни, в апреле 1767 года, он вызывал Матфея к себе, чтобы повидаться, «пока с миром сим не распрощаюсь, понеже крайне слаб». Когда в городе Ливнах пожар в 1769 г. сделал сильное опустошение, свт. Тихон послал Митрофану 150 рублей, чтобы он раздал погоревшим, строго запретив ему говорить, от кого идут деньги; ему же поручил раздать деньги, вырученные за перину.

Поселясь в Толшевском монастыре, святитель Тихон писал к Митрофану: «Любезный о Христе брат! Поселился я в Толшеве, разлучились мы с тобой, быть так, не скорби. Дух мой всегда с вами соединен. Да даст милостивый Господь быть едино в обителях Отца Небесного... Где ни быть, от козней сатанинских не уйти; едина Христова благодать спасает. Буди слава и благодарение Его к нам, недостойным и окаянным, неизреченному благоутробию, во веки веков». И в другом письме пишет: «Не скорби, что я отлучился от вас, дух мой всегда с вами неотлучно, и я сие, ей-ей, правду говорю, не лгу. Терпи, терпи, на то шел в монахи, то обещал при пострижении. Вот скоро, вот придет и не закоснит, и всему будет конец, и претерпевый до конца, той спасется». Переселившись в Задонск, свт. Тихон часто утешался духовной беседой с Митрофаном [20].

Подвизаясь над внутренним очищением себя подвигами самоотвержения, изыскивая себе советов и указаний у людей опытных в духовной жизни, святитель Тихон тем с большим усердием и горячностью обращался к Единому Целителю немощей душевных, Источнику духовного света и жизни. Часто свт. Тихон проводил целые ночи без сна в богомыслии и молитве. Иногда глубоко проникнутый чувством сокрушения, он громогласно взывал, простершись ниц: «Господи, помилуй! Господи, пощади! Кормилец, помилуй! Потерпи, благость наша, грехам нашим! Услыши, Господи, и не погуби нас со беззаконьями нашими!» и головой ударялся о пол. При молитве и богомыслии он имел обильный дар слез. Молитвенные вопли своей покаянной, смиренной души свт. Тихон изложил в особом, им составленном, покаянном каноне, который, конечно, часто повторялся в его ночных молитвах. Так в нем молится свт. Тихон, большей частью словами различных церковных песен, выражающих покаянное чувство, которые он выбрал для своего канона:

«К Тебе прибегаю, Иисусе Сыне Божий, мене ради окаянного рабий зрак приемый, предстательством бесплотных Твоих, помилуй мя.

К Тебе припадаю, Избавитель мой, молитвами Предтечи Твоего и всех Твоих святых пророков и праотцев, помилуй мя.

К Тебе воздыхаю, Человеколюбче, грешников едино прибежище и надежда, спасе всех, моленьями учеников Твоих, Тебе Спаса нам проповедавших, помилуй мя.

К Тебе воздею руце мои, пострадавый за грешников Сыне Божий, молитвами мучеников Твоих, кровь свою Тебе ради излиявших, помилуй мя (песнь 9-я)».

Нередко в полночь выходил в переднюю келию, пел тихо и умилительно Псалмы. Когда мысли его были мрачны, то он пел: Благо ми, яко смирил мя еси (Пс. 118,71). Когда же был в светлом расположении духа, то пел 148 псалом и другие утешительные. Он любил по ночам ходить вокруг церкви, погруженный в богомыслие. Однажды, остановясь пред алтарем, он пламенно молился: «Господи! Покажи мне благая, уготованная любящим Тебя». И вот, как бы отверзлось небо, воссиял свет, паче солнечного. Свт. Тихон пал от страха на землю и слышит глас: «Зри благая, уготованная любящим Бога». Он едва на коленях мог дойти до своей келии. В своих молитвенных подвигах святитель нередко был утешаем таинственными видениями. В 1778 году в тонком сне он увидел Богоматерь, сидящую на облаках, и около Нее стоящих святых апостолов Петра и Павла. Он, стоя перед ними на коленях, молил о продолжении милостей Божиих ко всему миру и услышал глас апостола Павла: «Егда рекут мир и утверждение, тогда найдет на них внезапно всегубительство». Тихон встал от страха в трепете и слезах. В 1779 году увидел опять во время тонкого сна Богоматерь, шествующую по воздуху, и около Нее стоящих на коленях четырех людей в белом одеянии. Святитель Тихон молился о некоем человеке, чтобы он не разлучался с ним и после смерти. Богоматерь изрекла Тихону: «Будет то, по молитве твоей».

Раз представилось свт. Тихону, будто он находится в церкви, и в ней увидел он двух святителей в облачении; один был в патриаршем. Из алтаря вышел архидиакон с хрустальным кадилом: прежде покадил архиепископа, потом патриарха, а после Тихона. Придя в себя, свт. Тихон вспомнил, что это день памяти патриарха Германа и архиепископа Епифания.

Однажды у Тихона болела голова; от жестокой боли он не мог ходить и лежал в постели. Вдруг он услышал над головой Ангельское пение, такое сладостное, что ум человеческий вообразить не может, и почувствовал облегчение; до конца жизни он не страдал после того головными болями.

В 1770 году, в то время, как святитель занимался сочинением книги «Об истинном христианстве», размышляя о страданиях Христа Спасителя, сидя на кровати, против которой на стене висели изображения: распятого на кресте Господа, снятие со креста и положение во гроб, — он имел замечательное видение. Ему виделось, что от изображения, как бы с Голгофы, с самого креста сходит к нему Господь, весь ураненный, изъязвленный и окровавленный. При этом видении, исполненный радости и вместе скорби, свт. Тихон простерся на полу, как бы у ног самого Спасителя, чтобы облобызать их, и громко воззвал: «Ты ли, Спаситель мой, ко мне идеши?» С этого времени он начал более углубляться в размышления о страданиях Господа и об искуплении рода человеческого.

Иногда святитель Тихон, сидя в своей келии, вдруг падал на колена, прижимал руки к сердцу, возводил очи горе — и лицо его просиявало особенной радостью и чистотою. И когда проходили такие состояния, долго еще оставался на лице его отсвет небесной радости; а его живое, радостное расположение духа и желание делиться своими чувствами с другими показывали, что душа святителя была полна восхищением и невольно открывалась, чтобы излить полноту духовного утешения.