Твой слуга

Н. Е. Тихон

Толшев.

Сентября 30 дня 1771 года».

Отдавая все, что имел, святитель, в случаях, когда оказывался недостаток в чем-либо нужном для него самого, терпел это, несмотря на ропот келейных, дожидаясь помощи Божией. И точно, дня через два или три, кто-либо из его благодетелей доставлял ему нужное. Тогда он обличал маловерие и нетерпеливость окружающих.

Чем тяжелее были страдания и скорби ближних, тем сильнее возбуждалась к ним любовь святителя Тихона. Самое живое участие он принимал в заключенных по темницам за преступления и долги. Пока Задонск не был городом, свт. Тихон часто ездил в Елец под предлогом посещения друзей своих и под предлогом каких-либо неважных покупок, для того чтобы посещать тамошние богадельни и узников в темнице. Часто он бывал там так скрытно, что и друзья его не знали о его приезде. Подъехав к городу в сумерках, он оставлял свою повозку за рекой Сосной и пешком проходил в темницы. При входе он приветствовал их, как своих детей, садился с ними, каждого расспрашивал о причине его заключения. Испытывая их совесть, сперва утешал, потом увещевал к признанию, к раскаянию, к великодушному терпению своих уз. Уходя, оделял их милостыней, а содержащимся за долги давал выкупные деньги. Посетив богадельни для подаяния, уходил из города. Разносилась весть о его прибытии, знакомые искали видеть его, но он уже был далеко и на дороге останавливался только для перемены лошадей. С 1779 г., когда Задонск сделан был уездным городом, святителю Тихону открылась возможность удовлетворять своему благочестивому участию к несчастным гораздо ближе: ибо тюрьма была сначала помещена в монастыре. Неправедно обвиняемым и притесняемым он давал просительные письма к начальствующим и судиям и ходатайствовал за них. В 1770 г. двое причетников Задонской приход­ской церкви, родные братья, по наветам и клеветам отданы были вместе в военную службу. После них осталась престарелая мать, жены и девять малолетних детей в их бедных домах, бывших в смежности с монастырским садом. Однажды святитель Тихон, прохаживаясь в небольшой роще, на горе, за монастырем, нашел мать и детей плачущих. Узнав причину их слез, он стал посылать им деньги и хлеб на содержание. Но эта помощь не могла уничтожить скорби о потере для матери сыновей, для жен мужей, для детей отцов. Часто и после сего Тихон слышал вопль сирот и сам терзался сердцем и горько плакал. Наконец, разведав обстоятельно об обвинении и находя его несправедливым, он решился ходатайствовать, хотя и казалось, что было поздно, ибо причетники разосланы уже были в отдаленные полки. Он написал от лица их просьбу в Святейший Синод и послал ее при просительном письме к архиепископу Гавриилу. Вследствие ходатайства святителя Тихона дело было вновь пересмотрено, прежнее решение найдено неправильным, и оба причетника были возвращены к своим местам. И так святитель Тихон имел утешение отереть слезы сирот и избавить от незаслуженного наказания невинных, что составляло для него высочайшее утешение. Он был отцом, защитником, помощником всем бедным и нуждающимся окрест Задонска.

Любвеобильное сердце святителя Тихона, желавшего облегчить скорби всех несчастных, не могло оставаться равнодушным к судьбе тех несчастнейших братий, которые по ослеплению или невежеству оставаясь в расколе, подвергают себя опасности вечной погибели. Раскрытие всей опасности и гибельности их пути и указание им истинного пути к Царствию Небесному — пути послушания и преданности святой Церкви — были преимущественной заботой святителя Тихона. Строгая и добросовестная жизнь свт.Тихона, духовная его мудрость и сладость его поучений привлекала к нему многих и из раскольников. Они открывали перед ним свои сомнения о вере и Церкви, и были им вразумляемы. Около 1779 г. священник донской Оксайской станицы Василий, ревностный по истинному благочестию, для увещания привез к нему одного упорнейшего расколоначальника с несколькими единомышленниками. Он убедил их в истинности Православной церкви и в пагубности их заблуждения. Для большего же уверения в истине его доказательств уговорил их отправиться к Новгородскому архиепископу Гавриилу в С.-Петербург, где они совершенно присоединились к Православной Церкви. По возвращении на Дон, вместе со священником Василием, заехали бывшие раскольники поблагодарить святителя Тихона. С величайшей радостью принял их святитель, и взяв в свои святительские объятия бывшего расколоучителя, восклицал: «Наш ты теперь, да возрадуется душа наша о Господе, яко обретохом овцу погибшую, и яко мертв был и ожил, изгибл было и обретеся. Слава Богу о всем! Слава Богу за Его благость к нам и человеколюбие!» Преподав наставление, Тихон одарил их тетрадями своих сочинений. Раскольники отправляли было из Москвы одного саратовского купца с предложением Тихону быть их архиереем, но святитель резко обличил их, назвал пустыми и заблуждения их, и начинания. Одному монаху, которого раскольники старались совратить к своему заблуждению, свт. Тихон писал: «Раскольников, как огня, берегись, и с ними никакого не имей сообщения. Хотя бы они по неделе постились, и всегда молились и прочие дела показывали, бегай от них». Особенно святитель Тихон старался предохранить от увлечения расколом простых благочестивых богомольцев, которые ходят по разным святым местам и на пути своем встречаются с учителями раскола. Он советовал при встрече с сими отторженными от святой Церкви, блудящими по пути гибельному, подобно овцам, не имеющим пастыря, отражать их внушения словами: «Я верую так, как содержит и сказует святая матерь наша — Церковь. А если спросят они: "А Церковь ваша как содержит и приказует?" Так отвечай: "Как мы веруем и содержим". Этим ответом всякий раскольник, как пес палкой, будет отражен от вас». Очевидно, святитель Тихон хотел предохранить простых людей от состязаний с хитрыми расколоучителями, которые, пользуясь простотой слушателя, удобно могут заронить семя лжеучения в неопытную душу. Более всего он внушал соблюдать приверженность, полную преданность и повиновение святой Церкви, как матери, пекущейся о спасении душ наших и благосостоянии жизни. Он говорил: «Кто повинуется святой Церкви и воздает подобающую честь и уважение ее пастырям, установленным от Самого великого архиерея Иисуса Христа, тот будет отметаться от раскольничьих сект и всякого душевредного суеверия, как противоборного святой Церкви, и он повинуется Богу. Повинитеся убо Богу, противиться же диаволу и бежит вас. Ибо враг оный нашего спасения в таковые раскольнические секты, аки рыболов рыбу уловляет, запутывая их в гибельные сети». Цель и основная мысль всех обличений, направленных против раскольников, была та, чтобы привести их к вечному спасению. Обнимая всех любовью, святитель Тихон говорил: «Желал бы я, чтобы не только раскольники, но и турки, и все противящиеся Богу получили вечное спасение и блаженство».

Для многих из окрестных помещиков Тихон был учителем и руководителем духовной жизни и утешителем в скорбях. В первые годы своего пребывания в Задонском монастыре он нередко уезжал в окрестные селения. Два раза был и в Воронеже у Преосвященного Тихона III, весьма любившего и почитавшего его и взаимно неоднократно посещавшего его. К друзьям помещикам он часто приезжал незваный и обыкновенно в такие дни, когда его присутствие было для них по обстоятельствам очень нужно. Его встречали, как посланника небес, лобызали, как друга и благодетеля, и внимали ему, как отцу и наставнику. Ему на суд отдавали домашние распри и несогласия, и кого он признавал виновным, тот беспрекословно подчинялся его приговору. Он не выезжал из такого дому, пока не примирит всех между собой и не водворит согласие. Тогда его радость была совершена, и оставляя дом, он призывал на всех благословение Божие. Миротворение почитал он блаженнее самой милостыни. «Милостивые только,— говорил он,— сами помилованы будут, а миротворцы сынами Божиими нарекутся». Посему-то каждая весть о примирении врагов и без его содействия случившемся, всегда радовала его. Около Задонска жил помещик, имевший долгое время вражду с своим братом. Когда святителю Тихону удалось примирить их, он три дня, запершись в келии, молился Богу, со слезами благодаря Его, что даровал ему благодать примирить враждующих. Любя простой народ и получая иногда жалобы от крестьян о худом с ними обращении, он являлся ходатаем за угнетенных. Своим красноречием, своей кротостью и смирением он успевал склонить к кроткому обращению и прощению виновных самых суровых людей. Но бывали такие выезды к знакомым, которыми он оставался недоволен. Это было, когда его вовлекали в неприятные разговоры и суждения, оскорбляли нескромными беседами, пересудами ближних и превратными понятиями о вещах. Опровергая и обличая их, нередко растрогивал он самолюбивых.

Рассказывают, что в одном доме святитель Тихон вступил в разговор с известным богатым дворянином, человеком вспыльчивым и в мнениях, и в жизни следовавшим правилам философии XVIII века. Дворянин горячился и выходил из себя. Святитель, видя его горячность, стал отвечать ему все тише и тише, но все сильнее опровергая его суждения. Тот, еще более выведенный из себя этим тихим тоном святителя, в исступлении ударил его по щеке. Тихон пал ему в ноги, говоря: «Простите меня, Бога ради, что я ввел вас в искушение». Запальчивый пришел в такое раскаяние, что сам, упав к ногам святителя, зарыдал, умоляя его простить, и с того времени сделался добрым христианином. Это не был исключительный пример кротости святителя Тихона, но выражение свойств его души. Когда, по природной живости характера и ревности к исправлению всякого порока, ему случалось нечаянно оскорбить кого-либо из своих келейников, он сам просил прощения и старался загладить чем-нибудь свою вину. Сознавая пылкость своего характера, он молил Господа, чтобы Он посетил его хотя какой-либо болезнью, дабы легче утвердиться в смиренномудрии и обучиться кротости. С радостью и благодарностью к Богу принимал он те вразумления, какие посылаемы были ему Промыслом для научения его смирению. Однажды, на крыльце своей келии святитель Тихон боролся с помыслами высокоумия, которые упорно нападали на его душу. Вдруг подбежал к нему юродивый Каменев, часто проживавший в Задонском монастыре, окруженный детьми, и ударил Тихона по щеке, сказав ему на ухо: «Не высокоумь!» В ту же минуту, как говорил сам святитель, бес высокоумия отстал от него, — и юродивый в воздаяние за врачевство до самой кончины смиренного святителя получал от него пенсию — по три копейки в день.

Тем, которые оскорбляли его самого, Тихон прощал прежде, нежели просили у него прощения и говорил обидевшему его: «Я тебе все оставляю, что ты мне ни сделал, и всего тебе желаю, чего и себе. Буди убо мене ради покоен и смирен, только и сам себе не оставь». [41] На поношение он всегда отвечал кротостью и терпением, утешая себя тем, что удостаивается идти по стопам Господа Иисуса Христа, Иже укоряем противу не укоряше (1 Петр. 2:23). И сам Господь иногда особенными путями вразумлял оскорблявших его и изводил на свет правду его, яко полудень.

Один из Смоленских шляхтичей, Стефан Гаврилов, странствовавший по святым местам, в 1774 г. пришел в Задонск, и в беседе с святителем Тихоном стал укорять его за пострижение усов, которые сам носил отпущенные. Тихон отвечал: «Блюди, брате, како опасно ходишь, не высокомудрствуй, но бойся, и мняйся стояти, блюдися, да не падеши». Недовольный обличением Стефан пошел далее странствовать, но предался страсти к вину и, потеряв аттестат, был из Москвы по пересылке прислан в 1780 г. в Задонск, имея один ус и половину бороды обстриженными. В таком виде он представлен был Тихону, который приказал своему келейнику взять его на поруки. Тогда вразумился Гаврилов, что он был наказан за осуждение святителя, который, простив его, с миром отпустил.

Но не всегда христианская кротость святителя могла смирять строптивых, самолюбивые оставались иногда неисправленными. Если это случалось во время выезда святителя в дома окрестных помещиков, то, возвратясь, он бывал дня два скучен, обдумывал все слышанное и им самим сказанное и раскаивался в своем выезде, признаваясь и келейным, что не тот возвратился, каков был в уединении. После того он долго никуда не выезжал, и когда друзья присылали за ним лошадей с усильными просьбами о посещении, то нередко, целые сутки обдумывая, отказывался и отсылал лошадей. При всем своем пламенном желании служить благу ближних, для собственного мира души своей, он предпочитал уединение иноческой жизни. «Пустыня и уединение,— говорил он,— собирают добро, а отлучка от оного и соблазны мира расточают». В его сочинениях часто встречаются прекрасные размышления о пользе уединения и удаления от мира. Но тогда как миряне, связанные супружескими узами, просили у него благословения на вступление в иноческую жизнь, он не только не склонял к сему, но даже удерживал, давая наставление им проводить в мире и супружестве благочестивую жизнь. Один дворянин, человек молодой, имевший жену и детей, который жил прежде рассеянно и любил проводить время на охоте, в картежной игре, в веселом обществе, после неоднократных посещений святителя Тихона, увлеченный его наставлениями о христианском благочестии, так возгорелся духом ревности о благочестии, что хотел, бросив жену и детей, идти в какую-нибудь отдаленную пустыню. Когда святитель узнал о сем, поспешил написать к нему увещательное письмо, чтобы он не бросал своих священных семейных обязанностей. Получив письмо Тихона, помещик приехал к нему, и руководствуемый наставлением святителя, остался в мире, проводя среди семейства благочестивую жизнь [42]. Мудрый святитель, не одобряя стремления к иноческой жизни в людях, которые готовы были разорвать священный союз супружеский и отказаться от высокой обязанности воспитания детей, с участием сердца содействовал искреннему стремлению к иноческой жизни тех, которые свободны были от уз семейных. Если он видел, что они встречают препятствия для осуществления своего желания, он готов был, так сказать, силой вырвать их из мира, чтобы водворить в тихой обители. Так он поступил с сыном знакомого помещика Бехтеева — Никандром Алексеевичем. Когда Преосвященный Тихон правил еще епархией и в первый раз посетил дом помещика Бехтеева в селе Ксизове, он обратил внимание на юного сына его Никандра. Братья его, приняв благословение у святителя, ушли играть; но Никандр во все время пребывания Тихона не отходил от него, слушая со вниманием его поучения. Оставляя дом Бехтеевых, святитель подозвал к себе Никандра и, дунув ему в лицо, сказал: «Да будет благословение Божие на сем юноше». Никандр ощутил какую-то неизъяснимую радость и старался чаще видеть святителя в Воронеже или Задонске. Тихон, видя добрые расположения Никандра, тем охотнее поучал его словом Божиим. Никандр отправился на службу в Петербург, напутствованный благословением и наставлениями Тихона. Святительское благословение ограждало его и на службе. Через три года он вышел в отставку и заехал к Преосвященному Тихону в Задонск принять его благословение. Святитель заметил, что молодому человеку надобно еще послужить. Никандр сказал, что желает теперь служить Царю Небесному. Тихон хотя одобрил его намерение, но советовал ему прежде испытать себя и приготовиться к духовной жизни. Так как деревня его родителей была недалеко от Задонска, то Тихон предложил ему чаще навещать монастырь и открывать свои мысли. При прощании, Тихон дунул в уста Никандра, сказав: «Воля Божия да будет с тобою», благословил и отпустил его со слезами. Родители думали найти в сыне после военной службы и столичной жизни веселого молодого человека, но Никандр постоянно искал уединения, занимался чтением Священного Писания, постился и молился. Родители, видя в нем такую перемену, запретили ему свидание с Преосвященным Тихоном и схимонахом Митрофаном и держали его постоянно под надзором, чтобы он тайно не ушел в монастырь. Два года был Никандр под надзором, но мог вести переписку со святителем. Когда это было открыто, к комнате его приставлен был уже караул. Никандр, воспользовавшись отсутствием родителей, в одну темную ночь спустился из окна своей комнаты и, пробравшись садом к реке Дону, сел в лодку и поплыл. Ночь была темная, река была широка в этом месте. Долго Никандр плыл, не видя берега, наконец увидал его и на берегу встретил Преосвященного Тихона и отца Митрофана против самого монастыря, отстоящего от Ксизова в 12 верстах, вверх по реке Дону. Святитель Тихон сказал: «Я чувствовал, что вы ныне оставите дом родителей и вышел встретить вас; дерзайте и не бойтесь. Хотя со стороны родителей ваших и будут поиски, но вы останетесь в ограде Христовой». Никандра отвели в келию о. Митрофана и скрыли там в пещере, выкопанной руками Митрофана, о которой никто не знал, кроме Тихона. На другой день приезжает отец Никандра в сильном гневе; с позволения игумена осмотрел все келии, кроме Преосвященного Тихона и, не найдя сына, отправился с жалобой к губернатору и архиерею епархиальному. Но Преосвященный Тихон III, управляющий Воронежской епархией, представил ему, как грешно оскорблять праведных мужей, и при том сказал, что у него осталось два сына, пусть же третий служит Царю Небесному, и этим успокоил отца. Никандр отдан был в духовные дети о. Митрофану, проходя все послушания, на него возлагаемые. По смерти отца он хотел было достающихся на его часть крестьян отпустить на свободу, но братья не согласились и дали ему денежное вознаграждение. Полученные деньги Никандр частью раздал бедным, частью употребил на украшение сельских церквей и на монастырь Задонский, выстроил себе келию и питался трудами рук своих.

Случилось Преосвященному пригласить к себе обедать некоторых из посетителей обители; к столу был приглашен и Бехтеев.Во время трапезы Никандру вошла мысль:как Господь возлюбил святителя, обогатил его умом, верой, благочестием, да и наружно украсил его благообразным лицом, окладистой и красивой бородою; меня же Господь лишил красоты и волос на бороде. (У него были только два клочка волос в бороде). «Раб Божий,— заметил Тихон,— что так мыслишь? Хочешь, я назову тебе угодников Божиих безбородых?» Он поражен был прозорливостью и, встав из-за стола, пал к ногам святителя и умолял простить скорбный помысел. Получивши прощение, Никандр обратился к святителю: «Как это вы, Владыко Святый, провидели мои мысли?» — «Нужно,— отвечал Преосвященный Тихон,— внутренние очи совершенствовать, тогда и внешние откроются. Например: брось горсть пшеницы в стакан воды, смотри — зерна видны. Так и наши помыслы видимы провидящему».