5.

Человека можно буквально кормить секретами. Знающий секрет уже почитает себя выше других, и готов лишиться многого. Поэтому должность секретаря по секретной части приятнее других должностей. Ничем вы так не привяжете человека к себе, как допустив его в свой секрет.

. 6.

Самое большое несчастье Наполеона во время последней его кампании, мне кажется, состоит в том, что ему было хорошо, лучше, нежели каждому из его армии, в физическом отношении. Потерпи он день - два то, что терпит бедный солдат, или будь покрепче ранен и пострадай от раны хотя неделю, небось, мир был бы заключен тотчас, и все честолюбивые помыслы ушли бы как мыши в нору при появлении кота. Великое дело - нужда физическая!

7.

«Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми?» (Пс. 115; 3)

Ко всякому ли идет вопрос сей? Ко всякому, и самому, по-видимому, несчастному. Ибо если есть какие несчастья, то они не от Господа, а или от самого человека, или от людей других. Притом несчастья, какие есть или бывают, касаются только поверхности бытия нашего и суть нечто преходящее; а фонд - то, что от Господа - всегда благо и хорошо. Душа всякая одарена образом Божиим; искуплена всякая Кровью Сына Божия; освящена всякая благодатью Святаго Духа; предназначена всякая к вечному блаженству; поставлена среди мира Божия.

Но если и самый последний бедняк в мире должен говорить таким образом, то что сказать о вас, богатых счастливцах мира? Из вас каждый, и вставая и ложась, должен говорить: «Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми?»

И что же в самом деле можно воздать Ему? Благ наших Он не требует. Чего же хочет? Сердца твоего: «Даждь Ми, сыне, твое сердце» (Притч. 23; 26). У тебя все - Мое, но сердце - твое. Я не могу им располагать. Если в самом деле хочешь возблагодарить Меня, то дай Мне сердце. Таким образом мы составим одно. А то, что дано тебе, получит чрез сие правильное употребление.

8.

«Помянул Бога и возвеселихся» (Пс. 76; 4)

Одно воспоминание о Боге наполняет душу отрадою и веселием. Ибо с именем Божиим соединено все, что только можно представить великого, премудрого, благого и любвеобильного. Отрадно вспоминать среди горя об отце, о наставнике мудром, о друге неизменном, о покровителе могущественном, о враче искусном: Бог есть и Отец, и Наставник, и Друг, и Покровитель, и Врач такой, пред Коим все земные и наставники, и отцы, и врачи малы и слабы.

Но чтобы одно воспоминание о Боге уже веселило нас, надобно, чтобы у нас была связь с Богом; надобно, чтобы мы были - Его, и Он - наш. Чужое не веселит. Тем паче не веселит чужое противное. Посему на человека нечестивого воспоминание о Боге производит другое действие: «помянух Бога и» убояхся. Ибо с именем Бога соединяется понятие Обличителя, Судии, Наказателя.