Бежав с пронзенным горлом, Я обагрял горячей кровью землю. Уже потух мой взор, когда, с последним вздохом Я прошептать еще успел: «Мария!» И пал на землю, мертв... Скажу тебе я правду, ты же людям Перескажи ее: взял Ангел душу Мою; но дьявол закричал: «Он мой! Зачем ты хочешь у меня Отнять его из-за одной слезинки?»[38]

Ангел все-таки отнял душу у дьявола, потому что и одной слезинки довольно, чтобы омыть ее от всех грехов и спасти.

...«Это первый намек, а вот и второй. Встреченная Данте, у подножия святой Горы Очищения, тень Манфреда, юного, „белокурого и прекрасного“, отлученного от Церкви, великого грешника, убитого в бою под Беневенто, тоже вспоминает, как душа его погибала и спаслась.

«Кто я такой, ты знаешь ли?» – спросил он. Когда же я ответил, что не знаю, То, на груди показывая рану, Он мне сказал с улыбкой: «Я – Манфред... Пронзенный насмерть, я отдался, плача, Тому, Кто с легкостью прощает все. Я знаю, что грехи мои ужасны; Но бесконечной Благости объятья К ней приходящих обнимают всех. О, если б люди это лучше знали, — Моих костей, лишенных погребенья, Не мыл бы дождь и не сушил бы ветер В чужом краю, на берегу пустынном! Но пусть я проклят пастырями Церкви, — Так погубить не могут их проклятья, Чтоб не спасала вечная любовь, Коль цвет надежды в сердце зеленеет!»[39]

Чудом вечной Любви будет разрушен ад: это поняв, может быть, спасся и Данте.

...Вдруг молнией был поражен мой ум, Я понял все...

Это будет в Раю; но может быть, и Ада кромешную тьму озарила лучом небесной надежды та же молния.

Данте хочет быть «правоверным католиком» и огненного гроба ересиархов боится пуще всего. Если бы ему сказали, что Адом он разрушил ад, то он не поверил бы и даже не понял бы, что это значит.

Вдруг молнией был поражен мой ум, — Я понял все, но, в тот же миг, Потухло все в уме изнеможенном[40].

Молния вспыхивает – Данте понимает, что ад есть, но что ада не будет; потухает молния – перестает понимать.

Господи... прости им грехи, а если нет, то изгладь и меня из Книги Твоей (Исх. 32, 32), —

молится Моисей, принявший от Бога закон; молится и Авраам о Содоме, уже обреченном, – аде земном:

Господи! Если Ты хочешь, чтоб мир был, то нет правосудия (Закона); а если хочешь, чтобы было правосудие (Закон), то мира не будет: выбери одно из двух[41], —

или ад – Закон, или мир – Любовь.