Сердце поймет, когда в чуде небесно-земной любви будут Три – Одно.

Безумен тот, кто думает, что разум Постигнуть может бесконечный путь, Который Трех в одно соединяет... Довольствуйтесь же, люди, малым знаньем И помните, что, если б все вы знали, То Деве было б незачем рождать[60].

Две параллельные линии, не пересекающиеся в кресте – два пути. Вера и Знание, несоединимые в малом разуме человеческом, соединяются в великом Разуме Божественном – Логосе. «В Нем была жизнь, и жизнь была Свет человеков» (Ио. 1,4), —

Свет разума, исполненный любви. Luce intellectual, piena d’amore[61], —

свет молнии, соединяющей небо и землю.

Как соединяются в Логосе разъединенные в космосе, Древо Жизни и Древо познания, – в этом вопросе – все, для чего Данте жил, и все, что он сделал. Он мог бы сказать о всей жизни своей и обо всем своем творчестве то, что говорит о бывшем ему, в Огненном Небе, Эмпирее, видении Трех:

Я был тогда геометру подобен, Который ищет квадратуры круга — И не находит... Так я хотел постигнуть и не мог... ...Вдруг молнией был поражен мой ум, — Я понял все...[

Вещее знамение – символ того, что должно произойти с отступившим от Христа человечеством наших дней, чтобы оно могло, вернувшись ко Христу, спастись, – есть Данте, геометр, испепеленный молнией Трех.

Если когда-нибудь мир, в наши дни, так страшно и жалко погибающий, под демоническим знаком Двух, выйдет из-под него и спасется, под знаком божественным Трех, то потому, что Данте, так же погибавший и спасшийся, – первый не в Церкви, а в миру, против мира и против себя самого, – сказал:

не Два, а Три.

XII

ДАНТЕ И ОН

Если у Данте одно из самых страдальческих лиц, какие только запомнились человечеству, и углы рта опущены, как бы с несказанною горечью, и плечи сгорблены, как бы под раздавливающей тяжестью, то, может быть, главная причина этого – не бедность, не изгнание, не унижение, не одиночество, не тягчайшая из мук его, – бездействие, а что-то другое, о чем он никогда никому, ни даже себе не говорит, и на что невнятный намек слышится только в этих страшных словах:

...О, Юпитер, За нас распятый на земле, ужели Ты отвратил от нас святые очи?[1]