Религиозный путь Данте – путь всего человечества: от Матери к Сыну в прошлом, а в будущем обратно – от Сына к Матери.

Antiquam exquirite Matrem, Матери древней ищите, —

этот ветхий и новый, вечный завет Виргилия и всего дохристианского человечества исполнил Данте.

Две любви к Беатриче соединяются в сердце его, – та, которою жених любит невесту, и та, которою сын любит мать.

...Я обратился к той, Которая вела меня... и так, Как матерь к сыну, бледному от страха, Спешит, она ко мне на помощь поспешила[14].

Это в середине пути; это и в начале:

...От жалости ко мне она вздохнула И на меня взглянула молча так, Как смотрит мать на бредящего сына[15].

В тайне божественного материнства соединяется для Данте Беатриче с Пресвятою Девою Марией:

Дал ей Всевышний воссесть В небе Смиренья, там, где Мария[16].

Это в первом видении Рая, около 1292 года, вскоре по смерти Беатриче, и через двадцать восемь лет, около 1320 года, в последнем видении, – то же. Солнечно-желтым сердцем, «Вечная Роза», Rosa Candida, Rosa sempiter na[17], цветет под солнцем вечной Весны, в Огненном небе, Эмпирее, Сонмы Блаженных, неисчислимые, образуют ее лепестки. В первом, высшем круге их, – Дева Мария; у ног Ее – Ева, «древняя Матерь», Mater antiqua; эта «род человеческий ранила, – та исцелила». А в третьем круге, у Евиных ног, – Беатриче[18]. Но в этих трех Одна – Матерь-Дух. Если этого Данте еще не знает наяву, то «уже видит, как бы во сне», quasi come sognando, gia vedea[19].

Теми же почти словами, какими Ангел Благовещения говорит Деве Марии:

Дух Святой найдет на тебя, и сила Всевышнего осенит тебя (Лк. 1, 35), —

Данте говорит о Беатриче:

Сила Божия нисходит на нее... Дух Небесный... ...Вот для чего создана была она от вечности[20].

Теми же почти словами говорит Данте о ней, какими Символ Веры говорит о Христе:

Ради нашего спасения сошла Она на землю[21].

Смертную женщину, никому, в те дни, еще не известную девушку, Биче Портинари, возносит он выше всех святых, – может быть, выше самой Девы Марии[22]. Это «ересь» и «кощунство», если нет «Третьего Царства Духа», а если оно есть, то это новый, в христианстве небывалый, религиозный опыт, уже по ту сторону христианства, – не во Втором Завете, а в Третьем.

О, тихий Свет Христов, вознесся Ты на небо, Чтоб слабых глаз моих не ослепить. И в тот цветок, на небе пламеневший, Единственный, чье сладостное имя Я призываю вечером и утром, — Я погрузил всю душу... И между тем, как та Звезда живая Все затмевала так же здесь, на небе, Как некогда затмила на земле, — Сошедший с неба, огненный венец Обвил ее, вращаясь в чудном блеске, И музыка тишайшая земли... И для души сладчайшая, громами, Что раздирают начетверо тучу, Казалось бы пред тою тихой песнью, Что славила Божественный Сапфир, В чьей синеве еще синее небо. И так звучала песнь Святого Духа: «Я – вечная Любовь, венец блаженства, Которым дышит девственное чрево, Обитель Сына Божья на земле». И повторяли все Огни: «Мария!» И вознеслась на небо Матерь к Сыну. И, как дитя, напившись молока, У груди матери, к ней простирает руки, Так все они простерлись к Ней с любовью... И хором пели все: Regina coeli, — Так сладостно, что не забуду ввек[23].

Может быть, Беатриче, ушедшая в Белую Розу, снова выходит к Данте Девой Марией, так же, как Мария, ушедшая к Сыну, выйдет снова Матерью-Духом. Как бы две «Дамы Щита», Donne di Schermo: Беатриче скрывает от Данте Деву Марию, а Дева Мария скрывает от него Духа-Мать.

Ближе всех святых к Данте – Бернард Клервосский (1090—1153), потому что больше всех любит Землю Мать, так же как Матерь Небесную.

Я – Девы Марии верный служитель[24].