— Сегодня — День танкиста!

А потом гуляют — День космонавтики, потом — День здоровья. Это значит, что пошли гулять в лес, а на опушке всех распустили по домам.

Ну, первые-то классы мы и сами, без учителей, дома с детьми проходили. Вот сидим осенью на терраске, видим, что Антонина Гавриловна идёт к нашим соседям за молоком, несёт ребёнка на руках. Ветер поднялся, дождь хлынул, учительница забежала к нам переждать непогоду.

— Ну, как дела идут? — спрашиваю.

— Ах, плохо, я то и дело детей распускаю. Муж загулял, ведь он гармонист, на каждой свадьбе играет, домой не приходит. А с кем же мне ребёнка оставлять? Вот на вашего Колю класс бросаю, а сама бегу дочку четырехмесячную проведать. Ещё беда — крыша потекла. Хозяйка на ремонт деньги с нас требует, а их у нас нет. Пожалуйста, дайте взаймы хоть двести рублей...

Ну как не дать! Ведь плачет бедняжка, пелёнкой слезы утирает.

Вскоре я стала замечать, что Коля часто краснеет, у него часто бывает одышка. Он ложится, жалуется на боль в животе, температура у него слегка повышается.

Я пригласила домой знакомого детского врача — ту самую Ольгу Николаевну, которая спасала Колю, когда в трехмесячном возрасте он лежал со мною во фрязинской больнице. Ольга Николаевна внимательно осмотрела Колю, нашла у него заболевание сердца — ревмокардит. «Он не понимает, — сказала она, — что у него не животик болит, а сердечко». Потом приезжал врач-сердечник, велел Коле лежать и прописал кучу всяких лекарств огромными дозами. Сначала трудно было уговорить Колю лежать, но он стал слабеть с каждым днём. Лежал он один в кабинете отца Владимира, так как врачи предписали ему полный покой: «Никакого напряжения, ни крика, ни шума, ни волнений не должно быть около него», — говорил врач.

Полный покой при наличии в доме ещё шестерых детей мы Коле обеспечить не могли. Мы почти перестали пускать к себе племянников, своим детям велели играть в других комнатах, любимую скрипочку до поры повесили высоко на гвоздик.

Когда Коленька не дремал, я читала ему вслух, Симочка приходил к братцу и тихо играл рядом с ним, забавляя больного. Так пролежал наш первенец четыре месяца. Но лекарствами мы его не донимали. Бабушка и дедушка привезли из Москвы знаменитого врача-гомеопата. Тот подтвердил, что у Коли — ревмокардит, но отменил всю кучу лекарств, а выписал свои горошинки. Мы запаслись ими и начали лечение сначала.

— Отчего эта болезнь? — спросила я. — Может быть, мы после ангины рано выпустили ребёнка на улицу?

Пожилой, необычайно симпатичный врач сказал так:

— Нет, это не от инфекции. Это была сильная нервная нагрузка на неокрепший ещё детский организм. Вы говорите, что он пошёл в школу? Вот так оно и бывает, когда из мирной, тихой, ласковой семьи ребёнок вдруг попадает в новое шумное общество, где окрики, ругань, грубость и постоянное нервное напряжение. Он мог вам и не жаловаться, переносил терпеливо в себе перемену жизненной обстановки, но вот результат! Ребёнок слишком напрягался, теперь ему требуются продолжительный отдых и лечение. Не загружайте его ничем.

Мы поблагодарили врача, он уехал, а мы с Володей многое поняли: излишнее внимание к ребёнку пагубно действует на его здоровье. А Коленька наш на самом деле был перегружен: легко ли было семилетнему малышу постоянно владеть вниманием класса, чтобы не вызвать у детей памяти о том, кто он, чтобы предохранить от насмешек и себя, и свою веру!