— Какой досмотр?

— А пленку вашу проверили. Действительно — чистенькая, не придерешься. Мы даже на свет смотрели.

. . . . .

«Привычка находить во всем только смешную сторону есть самый верный признак мелкой души, ибо смешное лежит всегда на поверхности».

Аристотель

. . . . .

Т. Г. Габбе предстояла очень сложная операция. Ее положили на операционный стол. Приготовились хлороформировать. В эту минуту она, по ее словам, прощалась с жизнью.

Хлороформировал ее молодой врач, красивый блондин с усиками. В последнюю минуту он нагибается и томным, светским голосом спрашивает:

— Вы танцуете?

Словно приглашает на вальс или румбу.

Потом выяснилось, что вопрос не был праздным. У танцующих лучше развиты брюшные мышцы.

. . . . .

— Сказал бы словечко, да волк недалечко.

— Какой волк?

— Это понимать надо.

. . . . .

Домработница Лиза, когда приехала из деревни, к телефону и подступиться не умела. А недели через две-три слышу, ведет такой разговор:

— Алё! Нюрка, это вы? Здравствуй.

. . . . .

«…Носилки (кардинала Ришелье) были так велики, что пришлось не раз расширять для них дорогу, ломать стены в городах и деревнях, где они не могли пройти. Вот таким образом, по словам тогдашних летописцев, приведенных в неподдельный восторг всей этой роскошью, передвигался кардинал, проходя точно завоеватель сквозь пробитую брешь крепости.

Мы весьма старательно, но, увы, тщетно, искали выражений того же восторга в манускриптах, оставленных владельцами и жильцами пострадавших домов».

Альфред де Виньи*. «Сен-Мар».

. . . . .

— Я сегодня в городе была, кино смотрела.

— Какую картину?

— «Под крышами в Париже».

— Ничего?

— Мне не пондравилось. Чересчур вульгарно.

. . . . .

Играли в карты.

— Не смеши, — говорит. — Мне больно смеяться.

А через два часа — операция. Гнойный аппендицит.

. . . . .

Пасторальный роман Оноре Дюрфе (1568–1625) «Астрея», посвященный истории любви пастушки Астреи и пастуха Селадона, занимал свыше 6000 страниц.

Умели товарищи писать! И читатель был не тот — терпеливый, выдержанный.