Твой родной и любимый папа.

073 Из письма к Кристоферу Толкину 10 июня 1944 (FS 30)

Написано четыре дня спустя после того, как войска антифашистской коалиции вторглись в Нормандию.

Вчера за чаем получил твое авиаписьмо…..В этой части мира много чего происходит. Но в подробности вдаваться не буду: ты, вне всякого сомнения, узнаешь те же новости, что и мы, и ничуть не позже нас; а если бы кто и знал что-либо сверх этого, так упоминать о том было бы «неосмотрительно». К слову сказать, я-то ничего не знаю. Слава Богу, нынче вечером вроде бы слегка прояснилось. Ветер улегся, потеплело, проглянуло солнышко и кое-где — синее небо. Сдается мне, погода — явление первостепенной важности…..

Последний раз брался за перо 6 июня, вдень «D»{84}. Вер. печатал не покладая рук. Что до остального, помню лишь унылый обед в Пембруке в четверг; с него отправился в Модлин, где собрались Льюисы, Ч. Уильямс и Эдисон{85} (автор «Уробороса»)[164]. С 9 до 12:30-чтение. Длинная глава от Капитана[165], главным образом о системе правления при ancien regime во Франции, что в его изложении вышло весьма занимательно (хотя и очень длинно); затем — новая глава из незаконченного романа Эдисона[166], ничуть не менее сильного и притом написанного превосходным языком, затем — я и К. С. Л. Весьма приятно; но в разгар экзаменов и войн воспринимается уже не так легко, как прежде, — тем более что встал я в 5 утра (или в 7 утра БДЛВ{86}), чтобы успеть на мессу в Корпус-Кристи…..

Утром…. занимался экзаменами; во второй половине дня — собрание в Родс-Хаус по поводу учреждения местного Христианского Совета….. Был

074 Из письма к Стэнли Анвину 29 июня 1944

22 июня Анвин написал письмо, вложив в конверт «очередной чек на внушительную сумму» авторских отчислений с продаж «Хоббита», и сообщил Толкину, что его сын Рейнер сейчас в Оксфорде и изучает английский в числе прочих морских кадетов: «На следующей неделе он в увольнении, но когда он вернется, мне бы очень хотелось, чтобы вы повидались».

Сперва о Рейнере. Ваши новости меня одновременно обрадовали и огорчили. Обрадовали — поскольку представился шанс с ним повидаться. Надеюсь, обойдется он со мной отнюдь не как с профессором и, как только вернется, просто сообщит мне, где и когда нам встретиться: можно ли мне заявиться к нему на квартиру или он сам не прочь заглянуть ко мне в любое удобное время и попить чайку (жиденького) у нас в саду (весьма неопрятном). А огорчен я, поскольку даже подумать страшно: этот кошмар затянулся настолько, что поглотил и его тоже. Моего младшенького (тоже из Тринити) похитили в июле прошлого года — в самый разгар перепечатки и переработки продолжения к «Хоббиту», он как раз рисовал чудесную карту, — и теперь он невесть в какой дали и очень несчастен, в Оранжевой провинции[167]; тот факт, что это — моя родина, с тамошним краем его вроде бы нисколько не примиряет. Второй мой сын, весьма пострадавший в боях солдат, сейчас в Тринити, пытается позаниматься хоть сколько-то и восстановить хотя бы тень былого здоровья[168]…