Между прочим, до Джамбула я крестил очень мало людей. А теперь крещу многих — и младенцев, и взрослых. К сожалению, крестятся люди совершенно неподготовленные, сами кумовья даже креститься не умеют, подчас и крестов не носят. Можно по этому признаку судить, как низок здесь уровень религиозного развития. В таком человеческом окружении необходима проповедь — миссионерская, детски простая и непременно чисто практическая. Неуместно богословствовать и теоретизировать там, где отсутствуют самые элементарные знания веры. Надо тут лепетать о вере и религии так, как мать, уча свое дитя вере, приспособляется к его способности понимания, говорит ему только сердечно и непременно с любовию и препросто.

И в прежнее время я больше всего любил проповеди миссионеров, вроде митр[ополита] Иннокентия Московского и Гавриила, епископа Имеретинского. Теперь же особенно приходится убеждаться в их исключительной ценности для человеческого спасения. Хотелось бы строить и самому свои проповеднические мысли по такому же принципу. В общем, в моем личном самочувствии — немалый плюс на той почве, что я, как никогда прежде, столкнулся близко с верующей массой. Огорчает меня только зависть и нерасположение настоятеля. Этот крест придется терпеливо нести, пока соизволяет на то Господь Промыслитель.

Дорогая Т[атьяна] Б[орисовна] упоминала о пользе личного чтения писем батюшки отца Иоанна Кронштадтского. Да, превосходны эти письма и чудно благодатностью настроение о[тца] Иоанна. Его слова и по кончине излучают в души читающих письма ту же благодать, с какою некогда исходили из души его и печатлелись на бумаге в его письмах.

Дорогому о[тцу] Тихону молитвенно желаю благодатных сил в прохождении своего служения и прошу его св[ятых] молитв взаимных. Господь да сохранит Катюшу и Сережу в добром здоровье и благополучии за время настоящих каникул.! Простите.

30 мая 1954.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Кратко спешу сообщить Вам, что я снялся с учета на месте своего жительства и еду в Загорск 21/X, если удастся достать билет. В случае прописки в 3[агорске] буду жить опять в Лавре.

Так велел мне поступить П[атриарх][152]. Господь да хранит Вас под сенью благодати Своей.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Сердечно приветствую Вас с праздником Рождества Христова и Новолетием. Дай Бог о[тцу] Тихону крепости сил для несения пастырского креста, а Т[атьяне] Б[орисовне] — здоровья и широты сердца к выполнению материнского долга в отношении деток и выполнению домашних хлопотливых работ. Прошу великодушного прощения за то, что редко пишу. Душа настолько скорбит в массе местных неустройств, что света не вижу ежедневно от беспокойства и душевных тревог за плохое течение местной церковной жизни.

Хозяин[153] я никуда не годный, а подходящих хозяйственников около меня — ни одного. Отсюда получаются разлады во множестве дел, связанных с покупкой хотя бы угля для топки церкви. (Достаем уголь из Москвы.) Все работники тянут средства только себе, не имея в виду пользы церковной. Даже за свечами старостиха–барыня не хочет съездить в Москву. Машину предо мной потеряли. Новую скоро не купишь. Между тем требы перекидываются за черту города и без машины обойтись невозможно. Таковы некоторые источники моих страданий, наиболее крупные, не говоря о многих других. Прошу Ваших св[ятых] молитв.

С любовью и всегдашней памятью о Вас