Конец вечера у милейшего о. Матти. Легко и радостно.

Суббота, 27 сентября 1975

А все-таки пресловутая "финляндизация" чувствуется. При слове "Солженицын" наступает мгновенное молчание и переводят разговор. Гундяева явно пригласили для того, чтобы "уравновесить" меня, и это не то что подчеркивается, но очевидно для каждого – "правила игры"… Сам архиепископ очень твердо держит эту линию. Финская Церковь, как и сама Финляндия, мужественно отстояла свою свободу, но и платит за это постоянным "самоограничением".

11.30 вечера. Не знаю, как выдержал! Целый день лекций и дискуссий, разговоров, напряжения. Вечерня в соборе. Чай в приходе – с… моей речью. И, наконец, вечер с православной молодежью в каком-то ресторанном подземелье…

Вечерню служит архиепископ с четырнадцатью священниками в дореволюционных, парчевых, с Валаама вывезенных облачениях! Храм маленький, построенный в начале века для какого-то русского полка, здесь почему-то стоявшего. Русская Империя, русское владычество, о котором стараются делать вид, что его вообще не было! Тщета всех этих потуг.

Вечером молодежь поет карельские песни. Они уже все родились на "чужбине", после исхода 1940г., – но рана жива и кровоточит… Безумие нашего мира и несмываемый позор для России.

Мне поднесли за чаем – подарок (карельскую скатерть) и наговорили массу милых слов…

Речь сегодня о.Типани Репо – полуюродивого, двенадцать детей, но с таким удивительным лицом; видно, как он изранен окружающей его духовной грубостью. Явный неудачник. Он говорит, все смеются. А это – единственное живое слово! И талантливое, и тонкое. Как несколько нот Моцарта под шум барабанов. И сразу чувствуешь всю красоту, подлинность – единственную подлинность – такой неудачи.

Завтра: архиерейская служба в соборе, банкет и еще какой-то "экуменический" вечер. Мне нравится Финляндия, мне хорошо в Финской Церкви, но вот уже тянет неудержимо домой…

Воскресенье, 28 сентября 1975

Литургия в Соборе – и опять то же впечатление большой литургической культуры и подлинности, исходящих, очевидно, от арх. Павла. Пение прекрасное – выдержанное, цельное от начала до конца, без "номеров". Без всякого преувеличения: лучшая архиерейская служба, на которой мне довелось быть. В какой-то момент службы – блаженный прорыв вечности: наслаждения "странствием владычным". Белый владыко, возносящий молитву, десять иереев, а за алтарем – золотые, осенние березы. Остановка времени, прикосновение к высшему, вечному, над чем время безвластно.

Потом чай у настоятеля, потом бесконечный, трехчасовой банкет (пятидесятилетие союза священников). Речь архиепископа Павла – о моих лекциях: христоцентричны, пастырски практичны и эсхатологичны. Комплимент от него мне особенно радостен.

Совсем осень: низкие тучи, летящие листья, воскресная пустота улиц и площадей. Близкий моему сердцу север.

Понедельник, 29 сентября 1975