Шевелится ли в Вас мой "лабельский" совет: отдаться писанию книг? Ах, как мало русских перьев! Ах, как нужны такие блестящие и сильные, как Ваше!

Обнимаю Вас.

Мы с Н.Д. шлем самые добрые пожелания У.С. и Вам. Ваш А. Солженицын".

Вчера, окончив семинарские дела (каникулы!), изумительным, морозно-солнечным днем – у Ани с [внуками] Сашей и Анютой, подброшенными нам родителями (сами на балу "Петрушка"). Атмосфера Аниного дома. Счастье от маленькой Александры!

Чтение письменных работ. Я не знаю ничего скучнее этого занятия и нечестно увиливаю от него как могу.

Чтение двухтомной биографии Симоны Вайль. Всегда удивляющая меня одержимость мыслью, да и вообще всякая "одержимость". Сознание, жизнь – как бы без воздуха. Конечно, только такие люди выходят, пожалуй, в великие и святые , и я не без некоей печали сознаю свою полнейшую неспособность к этому абсолютизму сознания. Не знаю…

Слова одного из ее (Симоны Вайль) друзей, убитого на войне: "Pour moi, plus je reflechis, dans mes moments de decouragement, et plus je sens que mon ideal n'est qu'un moyen pour faire arriver les autres, qui sont ma fin"[564] (I,111 ).

Первый настоящий снег. Кончив чтение экзаменов, убрал свой кабинет. За окнами – деревья в снегу. Абсолютная тишина. Тиканье часов. Полное блаженство. И – в свете только что записанного – вопрос: блаженство это, полнота эта, счастье – от Бога ("воздух") или же от слабости (лень, farniente[565] …)?

Вторник, 23 декабря 1975

После двух дней снегопада – "мороз и солнце". В воскресенье днем, в ожидании приезда из Монреаля Ткачуков, ездили с Л. в Нью-Йорк "включиться" в праздничную толпу и атмосферу. Толпа в St. Patrick[566], толпа и музыка у рокфеллеровской елки. Освещенные громады небоскребов.

Вчера – последние четыре скрипта в "Свободе" и заседание департамента внешних сношений: все это уже "из-под палки". Зато и в воскресенье, и вчера – чудные службы предпразднества…

Продолжаю чтение биографии Симоны Вайль, с несомненной духовной пользой.

Вчера же – украшение елки впятером (с маленькой [внучкой] Верой).

Париж. Четверг, 1 января 1976

Как всегда, уехали из Нью-Йорка прямо с елки в день Рождества, наполненные радостью чудных служб (огромный хор, масса людей, полнота!) и радостью семейного сборища. На аэродром нас вез Том [Хопко] в сумерки, падал снег, горели во всех окнах елки. Минуты, которыми потом подлинно живешь. И сразу – пустота и тишина аэродрома… В Париже встречали Наташа и Елена. Радостный завтрак на Parent de Rosan [у брата]. Вечером по традиции зашел за Андреем на службу – подышав Парижем.

Пятница, 2 января 1976

Утром в субботу 27-го кофепитие на pl. St. Sulpice с "девочками": Маги, Ирина, Буся и Мара…[567] Затем с Л. через quais[568] к Андрею. Завтрак с ним в нашем любимом [ресторане] "Boutelle d'Or" с видом на Notre Dame (тут в прошлом году завтракал с Алей Солженицыной). В 2.30 – долгое сидение с Никитой Струве в [кафе] "Balzar". Un vaste tour d'horizon[569]. В воскресенье 28-го – служба на Olivier de Serres. Как всегда, чувство, что это мой "дом" в Париже. Кофе у о.Игоря Верника. Днем – свадебный прием в Р.[усской]Консерватории: Маша Струве, вышедшая замуж за молодого, некрещеного еврея.

В понедельник 29-го – dejeuner de cousins[570]. Жорж Доливо представляет свою невесту.

Вторник 30-го – длинная прогулка с Льяной через зимний пустой Jardin des Plantes. Завтрак с И.В.Морозовым в [ресторане] "Mediterannee" на pl. de l'Odeon.

Среда 31-го. Заболевает по обычаю Л. и остается в отеле. Пешком на традиционный предновогодний завтрак с Никитой и Машей Струве. Новогодний молебен на Exelmans с уже совсем стареньким, сгорбленным вл. Александром Семеновым-Тянь-Шанским. Встреча Нового Года у Андрея с Ликой.

Четверг 1 января: темный, дождливый. Толпа в сумрачном Notre Dame. Месса – толпа причастников, почти чужая в толпе туристов (сотни японцев, обвешанных фотографическими аппаратами). Днем – с мамой и Андреем.