Письмо Льяне от Али Солженицыной: поздравление со спенсовским триумфом. В конце: "…пусть бытовые перемены будут к лучшему и для о.А. Его присутствие в нашей жизни я постоянно и благодарно ощущаю".

Четверг, 26 мая 1977

Только что (десять часов утра) вернулся из Виннипега, куда летал, чтобы прочесть вчера вечером лекцию на съезде Canadian Liturgical Society[993]. Из главных впечатлений: украинский униатский митрополит Германюк, его священники и монашки. Все чрезвычайно дружелюбны, знают все мои книги (я всегда удивляюсь абсолютно искренне этой моей славе). Поздно вечером – посещение православной украинской семинарии, "коллегии св. Андрея". Два священника-преподавателя, один студент – тоже очень дружные.

Вылетел из Виннипега в четыре часа утра, летел в Нью-Йорк через Торонто

Суббота, 28 мая 1977

В четверг вечером – "инсталляция"[994] Л. как начальницы Spence. Garden party[995]. Масса народа. Полтора часа стояли и жали руки. С нами Аня, Маша и Маня. Под самый конец – прямо из Лондона – прилетел и Сережа. Л. произнесла чудное слово. Вообще атмосфера необычайно дружественная. Солнечный, не слишком жаркий майский вечер с высоким-высоким синим-синим небом над нью-йоркскими крышами.

Сегодня Троицкая – родительская – суббота. Литургия в полупустой церкви. Затем – свадьба дочери Юры Степанова, с которым мы учились в корпусе в 1930-1935 годах! С тех пор виделись, может быть, два раза, в последний раз в Нью-Йорке в 1952-1954? – на "корпусном празднике", устроенном покойным ген. Лебедевым. Седой, сгорбленный, но, в сущности, мало изменившийся – за сорок с лишком лет!

Сегодня за свадьбой и вчера вечером – служа панихиду для каких-то мне совершенно не известных людей – особенно сильно ощущал непроницаемую стену между службой и присутствующими. Для американцев, неправославных, это не удивительно. Но такая же стена и в отношении русских, того же Юры Степанова и его дочери. Боюсь, что искание или ощущение какого бы то ни было смысла уже давно-давно выпало из русского Православия. Русские не только не понимают, не только не хотят понимать, но даже и не догадываются, вполне искренне, что можно понять, что есть смысл… Раньше эту стену скрывал быт , как некий плющ, покрывающий камни. Когда распадается быт, то стена становится очевидной. Однако именно быт, убеждение в его достаточности, умиление над ним и есть главная причина этого полного "расцерковления". "Бытовое христианство" – какой это, в сущности, ужас, какая бессмыслица.

После службы уборка, приготовление церкви к Пятидесятнице. Радость, всегдашняя радость от этого. "Предста Царица одесную Тебя, в ризу позлащенну одеяна и преукрашена…" Как, каким "богословием" передать и выразить эту радость?

Вчера утром доклад о. Влад. Боричевского на собрании Orthodox Theological Society[996]. О грехе и таинстве покаяния. Все эти рассуждения о "духовном отце", вся эта возня с исповедью, все то, что, очевидно, так неудержимо тянет к себе "пастырей". Может быть, я в корне ошибаюсь и несправедлив, но во всем этом мне чудится что-то фальшивое, да еще и с оттенком гордыни – руководство, приготовление и прочее. Может быть, я предубежден, но мне кажется, что я никогда не видал плодов этого пастырства и душепопечения, а если и видал – то какие-то нездоровые плоды. Настоящий грешник кается, и ему все равно, кому или перед кем каяться. А духовного руководства ищут непременно какие-то нарцистические неврастеники, и именно они вечно разглагольствуют о том, "понимает" ли их или не понимает "духовный отец", подходит ли им его руководство или нет… Туман рассеивается от солнца, а не от того, что его обсуждают. Церковь и должна быть этим солнечным лучом… Богословы же наши решили продолжать изучение проблемы греха и исповеди. Среди них сидел и Д.Е. – дважды разведенный, разрушивший дважды свою семью, ранивший двух женщин, заставивший одну из них сделать аборт, – но и он научно рассуждает о "духовных проблемах".

Солнечные, совсем летние уже дни. Счет дней до Labelle, куда – если Бог даст! – уезжаем 11 июня.

Перед уходом на всенощную, после трех часов чтения экзаменов: не знаю ничего ужаснее этого занятия!

Троица. Воскресение, 29 мая 1977

Один из любимейших праздников. Чудные службы вчера и сегодня. "Царю Небесный…", "Видехом свет истинный…" Та непередаваемая "гениальность" службы, в которой все раскрывается, все явлено, все то, что богословие, раскладывая по гладким категориям, в сущности, уничтожает.