На обороте: В Рим (в Италии). Al Signore Signore Alessandro Ivanoff (Russo). Roma. Via Condotti. Caffe greco, vicino alla Piazza di Spagna. Rome (en Italie).

Языкову Н. М., 18 мая 1842*

49. П. М. ЯЗЫКОВУ.

Москва. 18 мая 1842.

Я получил письмо ваше, заключающее полное решение не ехать*. Как ни грустно мне это было, но вы правы и чувствую сам, что вам нужно остаться и вы должны это сделать. Итак, да хранит вас бог и подаст вам силы и успехи во всем. Знакомство наше завязалось уже слишком прочно и потому не говорю ни о чем больше. Не забывайте только меня и пишите ко мне. Посылаю вам Мертвые души, они вам будут напоминать обо мне. Да зачем вы не прислали мне ничего на дорогу? Слов и всяких заметок теперь у вас, без сомнения, понабралось вдоволь.[90] Велите переписать всё, что ни набралось, на тоненькую почтовую бумагу и пошлите в письме к Никол<аю> Мих<айловичу>, если не поместятся за одним разом, за двумя. Прощайте! Надеюсь не медлить в дороге и спешить как можно.

Сгораю нетерпением видеть старика*. Прощайте, обнимаю вас всею душою! Не забывайте, и пишите ко мне.

Весь ваш Гоголь.

Погодину М. П., 10–22 мая 1842 («Пожалуйста напиши две строки к квартальному…»)*

50. М. П. ПОГОДИНУ.

<Между 10 и 22 мая 1842. Москва.>

Пожалуйста напиши две строки к квартальному, чтобы он написал мне свидетельство о неимении препятствий. Иначе опять пропал день, а мне сегодня же нужно хлопотать в канцелярии о пашпорте.

Погодину М. П., 10–22 мая 1842 («Аксаков присылает тебе эту записку…»)*

51. М. П. ПОГОДИНУ.

<Между 10 и 22 мая 1842. Москва.>

Аксаков присылает тебе эту записку.

Чертков* велел сказать, что он был у Цынского*, но не застал его.

Иннокентию (Борисову И. А.), 22 мая 1842*

52. ИННОКЕНТИЮ (И. А. БОРИСОВУ).

Москва. Мая 22 <1842>.

За несколько часов до отъезда спешу написать к вам несколько строк. Полный душевного и сердечного движенья, жму заочно вашу руку; и силой вашего же благословения благословляю вас! Неослабно и твердо протекайте пастырский путь ваш! Всемогущая сила над нами. Ничто не совершается без нее в мире. И наша встреча была назначена свыше. Она залог полной встречи у гроба господа. Не хлопочите об этом и не думайте, как бы ее[91] устроить. Всё совершится само собою. Я слышу в себе, что ждет нас многозначительное свиданье. Посылаю вам труд мой*! Взгляните на него дружелюбно. Это бледное начало того труда, который светлой милостью небес будет много не бесполезен. Прощайте! примите мое душевное сильное лобзанье. Если же почувствуете когда желанье внутренное писать ко мне, напишите в Рим[92] (на имя банкира Валентини Piazza Apostoli*). В Риме я пробуду никак не менее двух лет, то есть пока не кончу труд, а там в желанную дорогу! Прощайте! Вы меня не позабудете, я знаю. Обнимите за меня Максимовича*, если увидите, и вручите ему прилагаемый при сем <экземпляр>. Другой экземпляр книги доставит вам маминька моя лично, которую благословите вашим благословеньем. Ваш образ, которым вы благословили меня, всегда со мною!

Погодину М. П., 17–23 мая 1842 («Нет, не могу, ради бога переговори…»)*

53. М. П. ПОГОДИНУ.

<Между 17 и 23 мая 1842. Москва.>