Том 12. Письма 1842-1845
Вьельгорской А. М., 7-23 ноября 1844 н. ст.*
226. А. М. ВЬЕЛЬГОРСКОРОЙ.
<Между 7 и 23 ноября 1844 н. ст. Франкфурт.>
Письмо ваше от 7 ноября мною получено. Из него вижу, что вы действуете умно и хорошо, обстоятельствами никакими не смущаетесь. Они расстроиваются и поправляются вновь. Дело и поприще предстоит нам повсюду, каковы бы ни были приходящие к нам обстоятельства. Работы нам много всегда и во всяком нашем состоянии, даже и таком, когда мы чувствуем, что и больны и бессильны и никуда и ни на что не годимся. Пишите ко мне обо всем, что ни случается с вами, до последней мелочи, мой добрый друг Анна Миха<й>ловна, и молитесь обо мне.
Весь ваш Г. На обороте: Графине Анне Миха<й>ловне.
Вьельгорской А. М., 23 ноября н. ст. 1844*
227. А. М. ВЬЕЛЬГОРСКОЙ.
Франкф<урт>. 23 ноября <н. ст. 1844>.
Благодарю вас очень за письмо и за известия (письмо от 12-го ноября). Я думал долго о вашем пациенте*. Придумал одно средство, которое может с божьей помощью помочь в этом деле, но средство это несколько крепковато. Желудок больного теперь его не сварит, ему покаместь полезны ваши попечения. Молитву, которую вы мне прислали*, я уже получил почти за месяц прежде от Смирновой. Думаю об этом я таким образом. Если молитва пришла в наши руки, то по ней следует молиться. Вот и всё.
Я бы хотел знать, между каким классом наиболее разошлась в Петербурге эта молитва и кто ее доставил. И молится ли Петербург, помышляя в то же время о себе и рассматривая жизнь свою, или просто повторяет одни только слова молитвы, не входя в них душою и сердцем.
Я вспомнил, между прочим, о графине Толстой*, находящейся ныне с вами в Париже. Она множество набрала материалов к себе в душу и держит их точно под замком, не применяя их к делу. Ей больше, чем кому-либо другому, следует молиться делами, без дел угасают сильно чувствования душевные, а без сильных чувствований душевных бессловесна молитва. Если бы вы ее могли заставить войти в положение какого-нибудь несчастливца, которому нужна помощь, и заинтересовать ее им. О себе скажу вам пока только, что нечего о себе сказать. Слава богу, нахожусь в положении обыкновенном, т. е. не сижу совершенно за делом, но не бегаю от дела, и прошу бога о ниспослании нужного одушевления для труда моего, свежести сил и бойкости пишущей руки. Вы напрасно ищете в моих сочинениях меня* и притом еще в прежних: там просто идет дело о тех людях, о которых идет дело в рассказе.[865] Вы думаете, что у меня до такой степени длинен нос, что может высунуться даже в повестях, писанных[866] еще в такие времена, когда был я еще мальчишка, чуть вышедший из-за школьной скамейки. Но об этом покаместь до будущего времени.
Перецелуйте вместо меня маминьки вашей ручки и ваши собственные и будьте здоровы.