Это Твардовскии им так говорил. Он так помнит! Он честно, он искренно помнит так об этом: мы уже в редакции с ним сегодня толковали: "А. И., когда я вам отказывал?" - "А. Т.! Да вы же взяли 2-ю часть в руки, подняли и говорите: даже если бы всё зависело от одного меня." Нет, не помнит.

И что я "ничего не хочу забыть", и что у меня "ничего святого нет" забыл: "Может быть о какой-нибудь странице шла речь. А всю 2-ю часть я не отказывал."

Сейчас Твардовский сидит в стороне, курит и с серьёзно-внимательным видом наблюдает наш спектакль. Подошло, что все на него оглянулись.

Твардовский:

- Ну, погорячились, чего не сказали оба. Это был, так, разговор, а редакция вам не отказала.

"Так, разговор", которым едва не закончились все наши отношения.

Твардовский:

- Сейчас вся редакция согласна печатать весь "Раковый корпус". Там расхождение с автором у нас на полторы-две страницы, не стоит и говорить.

Полторы две! Помнится, целые главы вычёркивали, целых персонажей. Но всё изменилось - победители не судимы. Первый раз в жизни я могу применить эту пословицу к себе.

A. T. почувствовал заминку и - что же за молодец! откуда в нём эта расторопность и это умение! - вдруг тоном отечески-суровым, с торжественностью:

- Но в редакции я не задал вам, А. И., одного важного вопроса. Скажите, как по-вашему, могут ли "Раковый корпус" и "Круг первый" достичь Европы и быть опубликованными там?

Это нам в цвет. Такие вопросики давайте.

- Да, "Раковый корпус" разошёлся чрезвычайно широко. Не удивлюсь, если он появится за границей.

Кто-то (сочувственно):

- Да ведь переврут, да вывернут!

(Не больше, чем ваша цензура.)

Соболев (ужасаясь попасть в такое беззащитное положение):

- Да ещё какие порядки объявили: принимают к печати даже рукописи, пришедшие через третьих лиц, а за авторами, видите ли, сохраняют гонорары.

Кто-то:

- Но как случилось, что "Корпус" так разошёлся?

- Я давал его на обсуждение писателям, потом в несколько редакций, и вообще всем, кто просил. Свои произведения своим соотечественникам отчего ж не давать?

И не смеют возразить! Вот времена...

Твардовский (как будто только вспомнив):

- Да! Мне же Вигорелли прислал отчаянную телеграмму: Европейская Ассоциация грозит развалом. Члены запрашивают у него разъяснений по письму Солженицына. Я послал пока неопределённую телеграмму.

Воронков:

- Промежуточную. (Смеется цинично.)