Разговор - к концу, взаимная ясность, и только я настаиваю:

- Я настаиваю! Я очень прошу, чтоб вы как можно скорей отправили это письмо Витторио Страде! Boт сейчас наши представители едут на КОМЕСКО в Рим, и если бы это письмо было напечатано - как им было бы легко отвечать на вопросы!

- Мы доложим, мы доложим. Мы сами понимаем.

Я уж совсем развязно:

- Там - марки нет. Если нужно - я, пожалуйста, сейчас наклею.

И приятно обрадованные, как будто очень довольные выяснением, они ушли, не предлагая мне никакого акта и ничем не грозя.

Вот так с вами и разговаривать! Веселятся мои свидетели.

Через несколько дней "Архипелаг" закончен, отснят, плёнка свёрнута в капсюлю - и в этот самый день, 2 июля, такая новость:

Вышел на западе "Круг первый"! - пока малый русский тираж, заявочный на "copyright", английское издание может появиться через месяц-два, и такое предложение: будет на днях возможность отправить "Архипелаг"!

Только потянулись сладко, что работу об-угол, - так в колокол! в колокол! - в тот же день и почти в тот же час! Никакой человеческой планировкой так не подгонишь! Бьет колокол, бьёт колокол судьбы и событий оглушительно! - и никому ещё не слышно, в июньском нежном зелёном лесу.

Отправление будет авантюрное, с большим риском, но по малым возможностям другого не видно, не рисуется. Значит, отправляю. Только-только вынырнуло сердце из тревоги - и ныряет в новую. Отдышки нет.

А - выход на Западе двух моих романов сразу - дубль?! Как на гавайском прибое у Джека Лондона, стоя в pocт на гладкой доске, никак не держась, ничем не припутан, на гребне девятого вала, в раздире лёгких от ветра угадываю! предчувствую: а это - пройдёт! а это - удастся! а это слопают наши!

Но - мрачная, давящая неделя. Неудачные случайности, затрудняющие отправку. Сгущается всё под 9-е июня, под православную Троицу. И так стекается, что провал или удачу я узнаю лишь несколькими днями позже. У меня уже следующая работа - последняя редакция истинного "Круга" "Круга-96" (из 96 глав и сюжет неискажённый), которого никто не знает (на Западе выходит "Kpyг-87"), но валится из рук, работать не могу. Когда тебе слабо и плохо - так хорошо прильнуть к ступням Бога. В нежном берёзовом лесу наломать веток и украсить деревянную любимую дачку. Что будет через несколько дней - уже тюрьма или счастливая работа над романом? О том знает только Бог один. Молюсь. Можно было так хорошо вздохнуть, отдохнуть, перемяться, - но долг перед умершими не разрешил этого послабленья: они умерли, а ты жив - исполняй же свой долг, чтобы мир обо всём узнал.

Если провал - можно выиграть несколько дней, недель, даже месяцев, и ещё поработать, последнее что-нибудь сделать, - только надо скрыться из дому, где я засечён, куда придут. И вечером под Троицу я убегаю с дачи (поспешные сборы, голова плохо соображает, это не первый мой побег из дому - горький побег из родного дома, а в гражданскую войну сколькие, наверно, вот так?!), сплю на укрытой квартире, без телефона.