Вторник, 18 декабря

За завтраком сестра рассказывает историю брака одного знакомого... Ни: «Я не люблю слушать о жизни людей... То ли дело о жизни идей, мысли. Напр<имер>, о диалектике Платона». Сестра возражает: «Это [странно, потому что] противоречит Вашему утверждению человека». Ни: «Нисколько! Я люблю читать биографии, мемуары, но не люблю рассказы о частной жизни того или иного человека».

Заходила М-me Либ. Принесла мне ярко-красные альпийские фиалки... Ее муж говорил мне, что она расположена ко мне. Я еще мало ее знаю, но чувствую какое-то беспокойство в ней... [«Я не люблю ничего духовного», — заявила она мне при первой же встрече на мой вопрос, что ее интересует. Мне хотелось бы как-нибудь поговорить с ней поглубже, но до сих пор не удавалось...

Либ завтра уезжают на Рождество в Швейцарию к родным.]

Лекция Ни («Духов<ные> и рел<игиозные> течения в России (XVIII век)»).

В перерыве я говорила с одной из слушательниц. Она была балериной 10 лет, и очень талантливой. Теперь бросила балет и пишет философско-рел<игиозную> книгу. Одна из самых верных слушат<ельниц> лекций Ни. За все эти годы не пропустила ни одной.

Среда, 19 декабря

Ни с утра на заседании. Я заходила к Либ проститься и взять книги. Ф<едор> И<ванович> получает огромные партии отовсюду и охотно дает мне, т<ак> ч<то> у меня есть всегда запас новых. Читаю дневники С. А. Толстой и нахожу, что С<офья> А<ндреевна> — женщина довольно умная и одаренная, но, вероятно, с плохим характером и больными нервами...

Четверг

У ранней обедни в St.-Mèdard... Исповедь, а затем у о. Августина. Тема беседы: предназначение... Я высказала ту мысль, что предназначение реализуется в призвании. Пред-

58//59

назначение есть призыв исполнить то или иное призвание. Предназначение Иуды было — апо-стольство, но он изменил ему и стал предателем... Высоте призвания соответствует низость падения. Люцифер призван был быть Денницей, но стал Сатаной... Вторая тема беседы из Апокалипсиса.

Эти беседы так много дают мне, и я очень их ценю.

За обедом говорили о новой книге Ни [129]. Сестра читает ее и находит ее исключительной по напряженности ритма и глубине. «Впечатление такое, будто вы писали ее, задыхаясь от напряжения», — говорит она. «Это правда. Я так и писал ее». И добавляет: «Мне очень интересно: неужели книга эта, как и другие, пройдет незамеченной у русских? Ведь нигде и никто о моих книгах не упоминает. Какой-то заговор молчания, бойкот». И мы вспоминаем, как в Берлине трудно было напечатать по-русски книгу «Новое Средневековье». Одно время мы думали даже, что придется искать деньги, чтоб издать ее на свой счет... А книга эта имеет такой успех в Европе, переведена на фр<анцузский>, анг<лийский>, немец<кий>, испанский.

Вечером Ни на собрании «Esprit», читает там доклад [130]. Молодежь «Esprit» его очень ценит, и Ни чувствует себя там в своей среде, увы!, не так, как среди молодежи русской.

Пятница, 21 дек<абря>

Утром за кофе Ни рассказывает о вчерашнем собрании в «Esprit», где он читал доклад о личности. Народу было очень много. Среди старших: J. Maritain, Gabriel Marcel, не-мец<кие> проф<ессора> Ганнеман, Ландсберг [131]. Впервые в прениях выступил молодой марксист-коммунист... Самое интересное место в прениях было то, когда Ни, обращаясь к нему, сказал: «Вы защищаете рабочий класс, массы. Мне же интересны не классы, не массы, а живые люди, не отвлеченные идеи, а каждый человек, судьба каждой человеческой личности». На это молодой коммунист ответил: «Человек — это понятие сверхъестественное (surnaturel)». «Наоборот, — ответил ему Ни, — сверхъестественно ваше понимание класса и масс, поскольку оно имеет дело с чистой абстракцией, а не реальностью, каковой является каждый отдельный человек».

За нами зашла M-me Pascal, и вместе с ней мы пошли к abbé Lamain, кот<орый> живет недалеко от нас. Он настоятель одной общины католических сестер. Давно хотел позна-

59//60