Религиозному человеку и жить легче и помирать спокойнее: умирает ли он по указу царя за родину, из-за государственного долга послушания власти, из любви к своей стране или кладет жизнь, как теперь, за собственную, народу принадлежащую землю и добытые права, а также по любви к своей родине. Если он еще и верующий, то крепче будет сражаться на войне, добросовестнее исполнит и свои гражданские обязанности.

Христиане - конечно, хорошие христиане, а не формальные лицемеры - везде и всегда полезные рабочие.

И сейчас, когда пишу это, припомнилась мне одна мысль социалиста, кажется, Зейполя. "Люди, - сказал он, - часто не понимают, насколько даже выгодна экономически такая "простая" вещь, как СОВЕСТЬ!"

И совершенно верно! Недаром, несколько уже лет назад, и Сталин бросил клич: "Нам нужны инженеры душ!" Конечно, и социалисты желают того же, то есть хорошего честного человека. Даже и вся-то система их политики и экономики построена на основной задаче - воспитать "нового человека" вообще, чтобы он не только материально жил благоденственно, но и стал братом брату...

А Церковь тоже, только иными путями, проводила те же идеи братства в мире среди человечества. Удастся ли безрелигиозному мировоззрению "генерального" коммунизма с его философией материализма достигнуть братства? Это большой вопрос! А Церковь уже достигла многого, как увидим дальше.

Как-то на одной лекции моей в Нью-Йорке среди "друзей Советского Союза" мне задали вопрос (конечно, с умыслом не поймать меня, а преподнести ожидаемый ответ слушателям):

- Какой строй предпочитаете вы: фашизм или демократию?

То было не только до войны с фашистами, но еще и раньше союза Сталина с Гитлером, как выражались потом. Я ответил:

- С религиозной точки зрения ни тот, ни другой не являются полным спасением человека от яда мира, мы и сами коренное зло видим не там, где видят его фашисты и демократия, эти обе в сущности материалистические системы политико-экономического построения. По-нашему, беда и счастье прежде всего в нас самих, а не вне. Но, относительно говоря, демократия лучше, конечно, фашизма.

Не возражали.

А совсем уже недавно на выставке в Нью-Йорке подошел ко мне с карандашом и бумажкой человек еврейского типа и очень скромно сказал:

- Я еврей и корреспондент еврейской газеты. Могу я задать вам вопрос?

- Пожалуйста.

- Скажите, какое отношение Церкви к советскому правительству в России?

- Искренне дружественное, лояльное и сотрудническое,

- А как смотрит на коммунизм христианство?

- Христианство принимает всякие формы государственного устройства.

- Но коммунизм, может быть, ближе?

- Да, я думаю так. Но только и труднее для осуществления.

Он поблагодарил и ушел, записав интервью.

Я припоминал себе, что в первоначальной стадии христианства были наряду с собственниками и коммунистические общины, но они недолго удержались: человеческий эгоизм оборвал их. Правда, тогда оставался соблазн параллельного существования и собственнической системы. В социализме же тот соблазн в одной стране отпадает: некому и нечему завидовать; и все же нелегко нашей себялюбивой природе отказаться в пользу другого. Эгоизм очень врос в испорченную грехом нашу душу.