Смысл такого отношения точно передают строчки из стихотворения Агнии Барто: «Уронили Мишку на пол, оторвали Мишке лапу. Все равно его не брошу, потому что он хороший». В сущности, это первое стихотворение о любви, с которым мы сталкиваемся.

Понятно, что Мишка сам по себе не так уж хорош — и лапы нет, и не новый он. Но он — мой, я его все равно люблю и в обиду не дам. Это модель, которая подошла бы не только детям и игрушкам, но и вполне серьезным, взрослым отношениям.

Известно, к сожалению, также и то, что любовь крайне трудно сохранить надолго. Чувство это обладает способностью очень быстро пропадать, немногим удается поддерживать его на значительном временном отрезке. Более того, привычной стала и та точка зрения, что любовь вообще не может длиться долго, что скоротечность свойственна как бы самой природе любви. Подобное убеждение приводит к печальным последствиям: потеряв веру в возможность продолжительной любви, не веря в то, что он любит, человек понемногу и на самом деле перестает любить.

Однако доказательств принципиальной кратковременности любви нет. Напротив, раз существуют (хотя и не столь многочисленные, как хотелось бы) пары, сумевшие сохранить любовь надолго, — значит, это в принципе возможно.

Длительная любовь требует от человека высокого личностного развития. Для того чтобы влюбиться в киноактера, не нужно ни большого ума, ни души. Актер (вернее, его образ) — супермен, у него нет или почти нет недостатков. А вот любить живого, грешного и слабого человека — это уже искусство, которым владеет далеко не каждый.

Одно из самых распространенных заблуждений о любви состоит в том, что любить можно только один раз в жизни и, скорее всего, в ранней юности. Юность в нашей культуре, вообще, объявляется лучшим временем жизни, на молодых людей ориентированы вокально–инструментальные ансамбли, большая часть фильмов, стихов и т. д. С юношеским периодом связываются самые высокие чувства, самые чистые порывы. К этому возрасту обычно относят и пик любовных переживаний.

Всем прочим возрастным категориям присваивается как бы второй сорт. В результате большинство людей оказываются в ситуации, когда пик жизни давно позади, а будущее не сулит ничего особенно яркого.

Такая позиция не только не гуманна по отношению ко всем, кто старше 18—19 лет. Она еще и способствует своеобразному юношескому шовинизму, когда только свои чувства, свои переживания воспринимаются серьезно, а к событиям жизни старшего поколения априорно формируется ироническое отношение. В результате нарушаются контакты родителей и детей. И дети в меньшей степени, чем это в принципе возможно, обращаются к опыту родителей для решения своих межличностных проблем. К тому же нормы юношеской субкультуры (открытость, экстенсивное общение с широким кругом людей и т. д.) вырабатывают такую систему ценностей, которая не только не способствует, но даже препятствует созданию и стабилизации семьи. Ориентация на юношескую субкультуру и «молодежный» стиль жизни тормозит идентификацию молодых людей с традиционными семейными ролями супругов и родителей.

Считать юность пиком любовных переживаний нет никаких оснований (как, вообще, нет никаких оснований выделять какой–то возрастной период как самый счастливый). Большинство людей любят не один раз, а несколько. При этом необоснованным выглядит предположение, что чувство любви, являющееся, безусловно, одной из духовных вершин человека, требующее глубокого понимания другого, мудрости, достигает своего наиболее полного выражения у семнадцатилетних юношей и девушек с весьма ограниченным жизненным опытом. Наоборот, можно предположить, что, как и во всяком другом искусстве, в любви для достижения вершин мастерства — умения любить другого человека — необходим опыт, в том числе, наверное, и опыт неудач. Представление об ограниченности запасов любви, на котором базируется миф о ее единственности, не имеет никакого основания. Скорее верна обратная картина: чем сильнее человек любит сегодня, тем сильнее он будет любить завтра. Неизвестно, правда, будет ли объектом любви тот же самый человек или уже кто–то другой. Никакой же возрастной способности к любви, по–видимому, не существует, любовь в 40 или в 50 лет может быть ничуть не менее яркой и, весьма вероятно, будет более глубокой, чем в 20.

Стабильная любовь предполагает постоянный пересмотр, ревизию своих отношений. По выражению С. Джорарада, хороший брак — это серия разводов и браков с тем же самым человеком. Ведь те требования, которые сознательно или бессознательно предъявляет к нам наш партнер, все время меняются. До брака, например, ценилось умение играть на гитаре и быть душой компании. Однако после рождения ребенка и обострения бытовых и материальных проблем значимость этих умений в глазах жены снижается, к мужу теперь предъявляются совершенно иные требования. Сохранение взаимной любви будет зависеть от того, сумеют ли партнеры осознать эти новые требования и найти пути для удовлетворения ожиданий друг друга. Представление же об отношениях в любви как о чем–то застывшем не выдерживает критики. Любовь — это постоянный процесс развития и изменения отношений, требующий от партнеров гораздо больше внимания и чуткости, чем на первых порах ухаживания.

Л. Я. Гозман

«Почему исчезает любовь!»

Если мы хотим сохранить любовь, мы должны понять, какие факторы способствуют ее исчезновению, — известная опасность не так страшна.

Конечно, все факторы или причины перечислить едва ли возможно. Здесь мы коснемся лишь некоторых.