Именно постоянное желание понять, почувствовать своего ребенка, встать на его точку зрения, пусть неправильную, посмотреть на себя его глазами и терпеливо вести разговоры изо дня в день, не срываясь на крик и оскорбления, — в этом залог восстановления утраченного контакта. Но это еще не все, в подобных семьях утрачено доверие друг к другу. Подросток не доверяет таким родителям своих мыслей, чувств, интересов: «Они не поймут, они осудят, им это не понравится». А родители не доверяют своим детям: «Как я могу ему доверять, я же не знаю, куда он идет и с кем, что он купит на эти деньги, мне надо его контролировать». Взаимное отчуждение, ожесточение и недоверие. Преодолеть его крайне трудно. Все время, которое проводит подросток дома, родители пытаются решить эту проблему — можно ему доверять или нельзя, пытаются добиться от него обещаний, что «этого больше не повторится», при этом наталкиваются на ложь или ожесточение. Оскорбить недоверием проще простого.

«Раньше я все маме рассказывала, а теперь не хочу. Она вечно со всеми советуется: и с учителями, и со знакомыми, с соседями — все обо мне рассказывает». Мама сама не может решить какие–то вопросы, советуется с другими и не видит в этом беды: «Подумаешь, рассказала. Тебе же все хотят только хорошего». Да, хотят, но почему–то начинают смотреть искоса, шепчутся за спиной. Хотят хорошего, но не все всё могут понять, тем более через третьи руки. То, что получено в доверительной беседе, являющееся глубоко личным и интимным, — а у подростка это чувство обострено, — нельзя выставлять на площадь для всеобщего обозрения. Это еще одна причина утраты доверия к собственным родителям.

Многие родители видят только два пути выхода из этой ситуации: «Что же махнуть рукой и пусть делает, что хочет?» или «Раз он мне не говорит, я буду за ним следить, ходить в школу, расспрашивать у знакомых, у учителей, подслушивать по телефону».

Первый путь легче — отмахнуться, отказаться. Но не каждый родитель с этим примирится. Второй путь — это постоянное напряжение, выслеживание, «борьба» за ребенка, который все более ожесточается, узнав, что за ним следят, оскорбляется и не прощает недоверия. Возможен ли третий путь? Возможен, хоть и не всегда. Часто он бывает более трудным, чем первые два, и требует от родителя работы в первую очередь над собой, а не над ребенком, зато результаты получаются более обнадеживающие. Это путь восстановления доверия, психологического контакта.

Впрочем, восстанавливать можно только то, что когда–то существовало, а потом разрушилось, но если доверия не было никогда, то его надо все–таки пытаться создавать заново.

Психологический контакт, близкие отношения нужны не только для того, чтобы быть уверенным, что ваш сын или дочь не попадут на скользкий путь, что выберут правильные цели в жизни, не покатятся по наклонной плоскости, но и для того, чтобы вовремя помочь преодолеть душевный кризис. Только будучи внимательными к чувствам, переживаниям, к внутреннему миру детей, мы можем рассчитывать на то, что они будут так же внимательны и отзывчивы к нашим проблемам и проблемам других людей. Говорите с детьми так, как бы вы хотели, чтобы они говорили с вами. Посмотрите на себя их глазами и ответьте на ряд вопросов:

1. Какой меня видит мой сын или дочь?

2. Чувствует ли он, что я его люблю?

3. Считает ли он, что я его понимаю?

4. Есть ли у него основания считать меня справедливым человеком, добрым, отзывчивым?

5. Нравится ли ему, как я с ним говорю?

6. Хотел бы я, чтобы он так говорил со мной, как я с ним?

7. Если я, когда мы ссоримся, чувствую обиду, злость, то что он чувствует ко мне?

8. Хотел бы я, чтобы меня сейчас воспитывали так, как я его?