Дома, когда заплакал, утешают, дети не должны плакать, а здесь естественное противоинфарктное воспитание работает испокон веку: не плачь по пустякам, будь крепким, умей вытерпеть боль и обиду, иначе — «Плакса, вакса, гуталин, на носу горячий блин!».

Дома кутают, боятся простуд, а здесь, чуть появишься одетым теплее, чем все, сейчас же и дразнят.

Дома все прощают, а здесь требуют порядочности в делах и, главное, в играх. Выбрали водить — води, а нечестен — неотвожа!

Дома говорят: «Дружи с Наташей, она такая хорошая», а во дворе за эту дружбу еще и «тили–тили–тесто» схватишь, потому что мальчик будь до поры с мальчиками, а девочка — с девочками, каждый учись соответствующему поведению. Закладывается в детскую душу, что в отношениях мальчика и девочки есть и что–то стыдное, что это не простые отношения. Л. Толстой, составляя заповеди для детей, выразил одну из них в такой замечательной краткой форме: «Не делайте стыдное между мальчиками и девочками». Но должен быть и стыд — для того и дразнят.

Как видим, детские дразнилки не так уж просты, они отвечают всем педагогическим требованиям. Все они нацелены на будущее и так благородны, что, например, за трусость самых маленьких не дразнят — быть трусишкой еще позволяется. А злым быть нельзя: «Злючка–колючка». До той поры, когда дети подрастут, выйдут из–под надзора и начнут драться по–настоящему, между ними происходят словесные драки, в ход идут дразнилки, прозвища и ругательства. Если обидишь кого–нибудь, или враг появится у тебя, или слаб, не можешь ответить, то будут дразнить за то, что длинный, лопоухий, белобрысый, рыжий, косой, заика — все человеческие недостатки отражены в детских дразнилках точно так же, как и в брани взрослых. Не за что дразнить, так привяжутся к имени: «Коля, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй!» На каждое имя своя дразнилка, а то и две — помягче и позлее. Нет готовой дразнилки — придумают с ходу.

С возрастом же, когда начальная школа морали пройдена, дворовый кодекс ужесточается, расширяется, и наказанием теперь служат не безобидные веселые кричалки, а клички, презрительные словечки, брань: «маменькин сынок», «ябеда», «бессовестная», «слабак», «тихоня», «трус», «баба», «ворюга». Кодекс приближается к взрослому. Трехлетний взял Вовино ведерко, семилетний украл Вовин пистолет.

И тут–то и выходит на первый план Главное требование к человеку, маленькому или взрослому.

О том, что это требование главное, непременное, можно судить по огромному количеству и разнообразию устрой–чивых языковых сочетаний и оборотов на одну и ту же тему — их во много раз больше, чем всех дразнилок и прозвищ, вместе взятых. Эта тема — абсолютный чемпион среди других, что, конечно, не может быть случайным.

Сперва, при переходе из начальной школы морали в среднюю, это еще дразнилка: «Воображала!». А потом идет подряд: «задавака», «выскочка», «заносится», «строит из себя», «корчит из себя невесть кого», «выставляется», «а ты кто такой?», «нашелся тут!», «видали мы таких», «подумаешь, тоже мне!» — и так до бесконечности, до относительно недавнего «не возникай», причем все новые и новые словечки и выражения подобного рода появляются каждый день.

Не строй из себя, не старайся казаться лучше, чем ты есть.

Будь самим собой.

В этом мире от основания его и до наших дней уважают лишь тех, кто естествен, кто выглядит таким, какой он есть на самом деле.

«Быть и казаться», эта традиционная тема публицистов (самая известная статья под таким названием написана в середине прошлого века педагогом Н. И. Пироговым), — вечная и глубинная проблема.

Все художественные произведения, от сказки до шедевров искусства, требуют от человека одного: будь человеком! Будь, а не выгляди человеком, не подлаживайся под человека, не притворяйся человеком.