Однажды мы наблюдали прекрасный пример, как подобным образом один ребенок манипулировал другим. Прочитайте описание этого случая и спросите себя, не реагируете ли вы случайно так, как вел себя Пит.

Кэрол (10) и Пит (9) доспорились до того, что их спор превратился в обмен репликами типа «Это было так!», «Нет, это было не так!», «Это было так!». После того как они уже некоторое время проспорили в такой вот манере, ответы Кэрол постепенно стали становиться все короче и короче («Это так!» и затем просто: «Так!»), в то время как Пит, добиваясь, чтобы она совсем замолчала, давал все более и более яростные и усложненные реплики («Это было не так, ты дура!»). Скоро он начал колотить по стенам и топать по полу в беспомощной ярости. В конце концов Кэрол лениво уселась на свою кровать, и ей было достаточно издавать лишь тончайшие повизгивания тогда, когда ей хотелось вогнать Пита в бешенство.

Ясно, что в данном случае речь шла уже не о чем-то конкретном, о чем спорили дети, но, скорее, о том, что один человек понял, как можно вывести из себя другого. Пит, по-видимому, так и не узнал, что кто-то манипулировал им извне и что его взрывы гнева не приносили ему желаемого результата.

Эрни (9) и Боб (12) довели до отчаяния свою мать и нового, очень заботливого отчима. Когда взрослым предложили откровенно рассказать, как же детям удалось добиться этого, они с трудом решили такую задачу, в конце концов указав на то, что им говорят мальчики. Выяснилось следующее: когда бы каждый из супругов ни пытался в чем-то ограничить детей (обращаясь к Эрни или Бобу с просьбой в чем-то помочь, отправиться спать, меньше шуметь и т.д.), мальчики говорили: «Ты не можешь заставлять меня», «Мне здесь не нравится; я вот позвоню своему отцу, чтобы он пришел и забрал меня», — или же просто смеялись в ответ. Все это (особенно грубый, издевательский смех) приводило отчима в бешенство. За несколько месяцев такой жизни он буквально вогнал себя в состояние нервного напряжения и повышенного кровяного давления. Было очевидно: принимая столь серьезно то, что говорили дети, он поощрял их словесные подзуживания.

В числе прочего мы предложили матери и отчиму сказать мальчикам, чтобы те звонили своему отцу каждый раз, когда считают, что им кто-то угрожает или несправедливо с ними обращается («Ты можешь воспользоваться этим телефоном, чтобы позвонить своему отцу, и, тем не менее, я хочу, чтобы здесь было меньше шума»). Мы попросили также супругов расценивать все, что говорят мальчики, скорее как болтовню маленьких детей, нежели как серьезные заявления, способные сделать беспомощным взрослого человека. Такому умному и доброму человеку, как этот отчим, было неуместно поддаваться на провокации этих пустых подзуживаний.

Несколько слов об обзывании и ругани: если что-либо из этого представляет проблему для вас, мы рекомендуем предпринять еще один шаг, прежде чем вы перейдете к следующему разделу.

Убедитесь, что вы не провоцируете данные действия, совершая их первым.

Тщательно припомните, что именно вы сказали вашему ребенку непосредственно перед тем, как получили самые последние образчики обидных кличек или ругани. Было ли это чем-то унижающим, осуждающим или даже таким бранным словом, как «Дурак!», «Чучело!» или «Толстуха!»? Начали ли вы ругаться первым? Или, может быть, вы отдавали приказания? Задали вопрос? Выразили недовольство? Содержало ли сказанное вами слово «ты»? Все это — провоцирующие стимулы. Осознав их, вы сможете контролировать то в речи вашего ребенка, что мучает вас. Вероятно, вы сможете, устраняя из своей речи эти провоцирующие стимулы, уменьшить число беспокоящих вас случаев обзывания и ругани.

Спросите себя: «Если вы я захотел, чтобы ребенок ругался или обзывал меня, то что надо было бы мне делать?» Ваш ответ на этот вопрос может подсказать, как на самом деле вы добиваетесь всего этого.

Мрачная или враждебная установка в общении.

У Бернис (16) мрачная установка. Она всегда выглядит хмуро и сконфуженно.

У Тимоти (14) враждебная установка. У него есть такой жест, который заставляет меня каждый раз думать, когда я говорю ему что-либо, что он собирается меня ударить.

Манера Томми (15) съеживаться и прокрадываться, когда он проходит через общую комнату, наводит на мысль, будто он думает, что я собираюсь ударить его. Я никогда не делал ничего подобного, и все это заставляет меня чувствовать себя каким-то большущим чудищем.

Если вы воспринимаете подобные случаи так же, как мы, то за этими установками вы увидите некое обращение или послание. Вам покажется, что посредством этих установок ваш ребенок как бы говорит вам: