Он было замахнулся кнутом на Мэри, и без того летящую полной рысью, но я удержал его энергичную руку:

— Не удерешь, смотри, у них какой дьявол!

Действительно, сазид нас широко и спокойно выбрасывал могучие копыта красавец рысак, а из-за его крупа пристально вглядывался в неудачных беглецов человек с малиновыми петлицами. Мы остановились. Обладатель петлиц стоял в санях и держался за плечи кучера, потому что сесть ему было не на что: заднее сиденье и спинка были обращены в шаткую решетку, и по дороге волочились обгрызанные и растерзанные концы каких-то санных деталей.

— Поезжайте за нами, — сердито бросил военный.

Мы поехали. Антон радостно улыбался: ему очень понравились усовершенствования в экипаже, произведенные нашим беспокойным выездом. Через десять минут мы были в комендатуре ГПУ, и только тогда Антон изобразил на физиономии неприятное удивление:

— От, смотри ж ты, на ГПУ наскочили…

Нас обступили люди с малиновыми петлицами, и один из них закричал на меня:

— Ну, конечно, посадили мальчишку за кучера… разве он может удержать лошадь? Придется отвечать вам.

Антон скорчился от обиды и почти со слезами замотал головой на обидчика:

— Мальчишку, смотри ты! Кабы не пускали верблюдов по улицам, а то поразводили всякой сволочи, лазит под ногами… Разве кобыла может на него смотреть? Может?

— Какой сволочи?

— Та верблюдов же!

Малиновые петлицы засмеялись.

— откуда вы?

— Из колонии Горького, — сказал я.

— О, так это же горьковцы! А вы кто, заведующий? Хороших щук поймали сегодня! — смеялся радостно молодой человек, созывая народ и показывая на нас как на приятных гостей.

Вокруг нас собралась толпа. Они потешались над собственным кучером и тормошили Антона, расспрашивая о колонии.

Но пришел завхоз и сердито приступил к составлению какого-то акта. На него закричали:

— Да брось свои бюрократические замашки! Ну для чего ты это пишешь?

— Как — «для чего»? Вы видели, что они с санями сделали? Пускай теперь исправляют.

— Они и без твоего протокола исправят. Исправите ж?.. Вы лучше расскажите, как у вас в колонии. Говорят, у вас даже карцера нет!

— Вот еще, чего не хватало, карцера! А у вас разве есть? — заинтересовался Антон.

Публика снова взорвалась смехом:

— Обязательно приедем к ним в вокресенье. отвезем сани в починку.

— А на чем я буду ездить до вокресенья? — завопил завхоз.

Но я успокоил его:

— У нас есть еще одни ани, пускай с нами сейчас кто-нибудь поедет и возьмет.

Так у нас в колонии завелись еще хорошие друзья. В воскресенье в колонию приехали чекисты-комсомольцы. И снова был поставлен на обсуждение тот же проклятый вопрос: почему колонистам нельзя быть комсомольцами? Чекисты в решении этого вопроса единодушно стали на нашу сторону.