Всё? Уроки закончены? Гуляем?

Можно и гулять.

Но у тех, кто учится серьёзно, каждый день есть ещё один, дополнительный урок — незаданный, для себя, совершенно самостоятельный.

Может быть, это обычный школьный предмет, который не даётся. Тогда на своёмуроке — ежедневный диктант (у кого трудности с правописанием), или запись в словарик пяти трудных слов и повторение прежних записей, или урок иностранного языка, или занятия физикой по более сложному, чем школьный, учебнику.

«Обычно, сделав, что задано, я начинаю повторять, закреплять, учить иностранный, хотя его сегодня и нет, и т. п., читать произведения по литературе и, таким образом, учу уроки часа 3—4. А ограничиваться одним лишь выполнением заданияя не могу»

Николай Жернаков из села Наровчат, Пензенской области.

У Николая — школьные дела. Но материалом своего урока может быть и нетрудная книга по философии, или даже «Анти-Дюринг» Энгельса (этой книгой обычно интересуются старшие ребята), или книги из серии «О чём думают, о чём спорят философы», или история кино, или книга об архитектуре, или очередная книга многотомной истории Ключевского, или второй иностранный язык, или вузовский учебник математики, или учебник по военной стратегии, или книга для автолюбителя, или основы радиотехники, или «Жизнь животных» Брема, или солидный учебник астрономии, или курс теории живописи, или серьёзная книга по литературоведению.

Это всё книги и учебники, которые нельзя просто прочитать, а надо изучать, точно так же, по тем же законам, что и школьные учебники: словно будут спрашивать.

У кого есть дополнительные дела, дополнительные учебники, дополнительные интересы, тот, можно считать, действительно учится.

Где взять время?

Но почему одни ребята с трудом кончают обычную школу (и при этом у них «перегрузка»! У них нет времени! Их жалко!), а другие за те же самые годы, кроме обычной школы, кончают ещё и музыкальную? Или, например, в ПТУ — обычную школу кончают и ещё получают профессию?

Серьёзные, развитые, увлечённые делом люди умеют работать поразительно много.

Натуралист Карл Бэр рассказывает:

«Однажды я засел у себя в доме, когда на дворе ещё лежал снег, и вышел на воздух… лишь тогда, когда рожь уже вполне колосилась. Этот вид колосящейся ржи так сильно потряс меня, что я бросился на землю и стал горько упрекать себя за свой образ действий. Законы природы будут найдены и без тебя, сказал я себе, ты ли, или другой их откроет, нынче ли, или через несколько лет, — это почти безразлично; но не безрассудно ли жертвовать из-за этого радостью своего существования?»

Что же было дальше? Учёный опять засел за работу. Он совсем расстроил здоровье, но не хотел лечиться, потому что врачи первым делом требовали, чтобы он прекратил работу. Умер Карл Бэр в Петербурге на восемьдесят пятом году жизни.

Когда Эразм Роттердамский — он жил в XVI веке — под старость сильно заболел, знаменитый в те времена врач Парацельс написал ему письмо с диагнозом и с советами о лечении. Эразм ответил врачу, что он занят учёными трудами и у него нет времени ни болеть, ни лечиться, ни умирать.

Больного и старого Вальтера Скотта тоже попросили не работать. «Это всё равно, — ответил он, — как если бы служанка Молли поставила чайник на огонь и сказала бы: „Смотри же, чайник, не кипи!“