Волны воспитания - это любовные волны, они идут не по умственному каналу "понимаю - не понимаю", а по душевному каналу "принимаю - не принимаю". Понимают - умом, принимают - душой. Чувствуешь, что к тебе хорошо относятся, и любое замечание стерпишь. Не любят тебя - и слушать не хочу, всегда готов к отпору. Даже справедливое не доходит до разума, не может преодолеть фильтр защиты. Поэтому речи одного человека доходят до нас, другого - нет.

Перед ребенком, как перед каждым человеком, огромнейшее количество информации. Если бы он всю ее воспринимал, он захлебнулся бы в ней. Но в его душе воздвигается невидимая и прочная плотина, загораживающая путь рекам сообщений и требований. В каком месте откроется шлюз, какая информация будет впущена в сознание? Это полностью зависит от того, как относится ребенок к нам. Если мы, родители, источник напряжения, неудобств, неудовольствия, опасности, ребенок загораживается от нас и ни одно наше слово не доходит. Мы - как радиостанция, которую никто не ловит, хотя она тратит огромную энергию. Силой разрушить плотину против информации невозможно, она лишь укрепится, эта плотина. Я принимаю сына или дочь такими, какие они есть, и тем удовлетворяю их первую потребность - потребность в безопасности и признании, потребность в правде. Если я оттолкну сына от себя, если буду досаждать ему своими замечаниями и укоризнами, то дом станет небезопасным для него. Вон из дому, туда, где принимают без всяких условий! И я потеряю влияние на ребенка. Он уйдет душой из дома, и все недостатки его лишь усилятся, а я останусь при своей благородной фразе - "я его воспитывал, я его учил хорошему". При благородной фразе и неблагодарности ребенка останусь я.

Нет, я принимаю его, и он бежит в дом, а не из дому. Пока он дома, еще есть надежда. Я принимаю ребенка таким, какой он есть, и чем ужаснее его недостатки, тем больше нуждается он в том, чтобы его недостатки и любили. Ничто другое его не излечит. Принимая его, я снимаю озлобление, из-за которого и происходят пороки. Если же я не принимаю его, если его пороки и проступки вызывают одно лишь негодование, то ребенок никогда не услышит меня. И он пропал, и я вместе с ним пропал.

Предположим, что он очень плохой человек, мой сын. Но я принимаю его плохим, и он рано или поздно становится все лучше и лучше. Человек набирается ума лишь от тех людей, которые его принимают.

Если действовать категориями "понимаю", "не понимаю" - то где же место добру, любви? Мальчик - отличник, мальчик - общественник, мальчик - чистюля; это мне понятно, и всем понятно, и не надо обладать выдающимися душевными качествами, чтобы любить его - отличника и общественника. Но вот другой мальчик - двоечник, лентяй, грязнуля; не понимаю, отказываюсь понимать! Но тут-то и начинается добро, любовь, великодушие, тут и проявляется культура воспитания.

Добро начинается с этого порога - с принятия непонятного и неприятного в человеке. При-ять непри-ятное - вот добро. Вот в чем труд души, все остальное никакого труда не составляет.

Добрый ко мне тот, кто любит меня, кто меня принимает таким, какой я есть, кому я нравлюсь. Любишь женщину - и все готов ей простить. А не любишь - все раздражает, всегда она виновата, никак ей, бедной, не оправдаться.

13

Шестилетний умный мальчик грустно говорит маме:

- Я думал, вы с папой хорошие люди, а вы нет, вы недобрые, вы меня не любите. Я у вас всегда виноватый.

За вопросом "виноват?" или "не виноват?" скрывается вопрос "люблю" или "не люблю". Ребенок все время виноват перед нами? Значит, мы его не любим. Скоре всего мы боимся за него, но страх не любовь. Или мы стыдимся своего ребенка перед другими людьми, что тоже весьма не похоже на любовь. Виноват - значит, нелюбим. Любимые не виноваты! И значит, мы перед ребенком виноваты во сто раз больше, чем он перед нами: на нас лежит тяжелый грех нелюбви к собственным детям.

Врач говорит:

- У вашего ребенка будут частые насморки, у него носовые ходы неправильные.

Что же? Операция? Переделывать носовые ходы?