Ответ звучит ужасно, я понимаю, но надо быть честными... никак! Что бы такие люди ни предпринимали, у них ничего не выйдет, дети будут становиться все хуже и хуже, и единственное спасение - какие-то другие воспитатели. Воспитание детей - это укрепление духа духом, а иного воспитания просто нет, ни хорошего, ни плохого. Так - получается, а так - не получается, вот и всё.

34

Но что же эта девочка, семнадцатилетняя Ира Л., - почему она убила?

Убила из-за платья, убила из-за денег, убила потому, что хотела выглядеть красивой, - все это понятно. Но почему она смогла убить? Почему не сработало великое "не могу"?

Мы не знаем подробностей ее воспитания, но объяснение может быть лишь одно: ужасающая, полная бездуховность. Читала книги, слушала музыку, разговаривала с умными людьми, была по-своему честна - но бессовестна. Тянулась к людям - но не любила их. Не могла раздавить жука, но от брезгливости. И не было у нее чувства к подруге, к этой милой и тихой девочке. Она могла любить одного, но не знала любви ко всем, той любви, которая одна только заставляет нас охранять и спасать чужую жизнь, а не отнимать ее. Не будем ужасаться мелочности повода - красивое платье. А если человек поднял бы руку на другого ради значительного какого-то дела, - скажем, ради строительства плотины, которая нужна многим людям? Его преступление было бы так же безобразно. Платье ли, плотина ли, мелкое ли, крупное - добивайся своей цели за свой счет!

Требования нравственности ограничивают нас, указывают нижний предел доступных средств, заставляют отказываться от целей, если они недостижимы без посягательства на другого.

Требования духа открывают простор, указывают цели: добро, красота, правда.

Нравственность - нижняя граница, а верхней границы нет, вверх - бесконечное духовное устремление.

Всего этого девушка не получила. Внешнюю порядочность - да, волю к достижению цели - да, образование - да, но духа любви и правды - нет. Тяжелый укор ее воспитателям. Прежде чем девочка пошла убивать, был убит ее дух. Прежде чем она стала убийцей, она убила свою душу, свои лучшие стремления. Достаточно вспомнить, что она вместо филологического факультета поступила в торговый техникум, чтобы не рисковать. Практичное загубило в юной душе высокое; конечное победило бесконечное.

Одна деталь, проскользнувшая в журнальном материале. Когда девочка попросила 170 рублей у родителей, они: Что они ответили?

Вздохнули, сказали: "Ну что ты, ну где ж у нас такие деньги?" Пожалели девочку? Забеспокоились - а не собрать ли нужную сумму? Погоревали вместе с дочкой?

Нет, они подняли ее на смех. А что, если в семье и во всем царили такие отношения: совпадающие с нормами морали, но безлюбовные? Если можно поднять близкого человека на смех, то почему нельзя чужого и убить? Это ведь по сути одно и то же. Духовно развитый человек, причинив даже и случайную обиду другому, содрогается и не знает, как загладить вину.

А наша героиня? В месте заключения она, как явствует из справки, выполняет норму швеи-мотористки на сто один процент, участвует в выпуске стенной газеты, выписывает журналы мод и готовится через десять лет, после отбытия наказания, поступить в институт.

...Криком кричу, душой изнываю, ненавижу свой ум за бессилие, свой труд - за слабость, но все-таки - ну давайте же сдвинемся с места, давайте же задумаемся, что же мы делаем не так, давайте признаем, что привычное воспитание далеко не всегда срабатывает, давайте искать, искать, искать надежные пути, давайте учиться воспитывать душу человеческую и дух. Ну нельзя же, чтобы девушка-медалистка ножом убивала подругу за платье!