Известный педагог-хормейстер Дмитрий Ерофеевич Огороднов составил памятку для маленьких певцов и учителей пения; она начинается так:

- Выражай в голосе прежде всего доброту, выражай ее свободно и непринужденно!

Это правило и для всякой речи, обращенной к человеку, которому мы желаем добра.

Выражать в голосе доброту иногда трудно потому, что недобрые интонации и тембры окружают нас со всех сторон и портят наши голоса. Когда ребенок капризничает, то всегда услышишь капризные, раздражительные интонации и в голосе родителей. Оттого и ребенок самые простые свои просьбы тоже выражает, кривляясь и ломаясь.

Доказано, что еще до рождения, в чреве матери, ребенок слышит материнский голос. Так, может быть, интонации материнского голоса и сказываются на голосочке новорожденного ребенка? Может быть, голосом матери и передаются ребенку какие-то первые черты характера? Во всяком случае, у добрых женщин дети кричат не так, как у злых, не злым голосом. Ах, если бы с будущей мамой разговаривали бы только по-доброму и она сама говорила только мягким голосом! Кто знает, может, с самых первых дней с маленьким было бы легче.

Не приторно, не елейно, а доставая из-под спуда жизненных забот ту доброту, которая все-таки есть у меня, буду я говорить с детьми, и постепенно я и в самом деле начну добрее относиться к ним.

Чуть больше правды, искренности, чем всегда, - и этого достаточно. Попытаемся не забывать, что дети улавливают не столько смысл наших слов, сколько интонации. Один из лучших педагогов, которых я только видел, вообще был косноязычен. Он мекал, экал, говорил бессвязно, доводил взрослых до исступления. А дети его понимали, дети обожали его.

Доброта, серьезность плюс чуть-чуть юмора - вот лучший рецепт для папиного и маминого голоса. Вместо псевдолюбовных интонаций - псевдосуровые, дети очень хорошо понимают их и легко включаются в игру. Мама бранит, но она по-прежнему добрая и любит меня.

"Это что такое? Это кто сделал? Это что за кошмар?" - во всех этих маминых преувеличениях чувствуется игра. Двухгодовалый мальчик подхватывает ее. Нет, это не он, это кошка разбила блюдце! Начинается легкая перебранка: кошка ли?

Мальчика не ругали, не бранили, не шлепали, но и разбитое блюдце не осталось вовсе неотмщенным. Игровым (а не игривым) голосом мама восклицает: "Ну, где же кошка? Сейчас я ее выброшу за дверь!"

Теперь надо спасать от наказания кошку; но заступиться за нее - значит признаться в своей вине... Сомнение и нерешительность, борение в душе...

Идет воспитание. Слова, как видим, ужасны: тут и за дверь грозятся, тут и обвинение невинной кошке, и явное попустительство преступнику. Но то - слова, а воспитывают голосом, голос же у мамы добрый.

8

Голос - и взгляд!