Не прожить наверняка -

Без чего?

Без чего же? Что дороже всего?

Без чего? Без правды сущей,

Правды, прямо в душу бьющей,

Да была б она погуще,

Как бы ни была горька.

Что же все-таки это за правда, без которой ни солдат на войне не может, ни мальчишка во дворе? Извечный человеческий вопрос. Правда - соответствие действительности? Но за соответствие действительности не пойдешь на смерть, а за правду люди не раз шли в огонь и под огонь. Мы говорим: "жить по правде", "стремиться к правде". Какой смысл в этих словах? К чему же все-таки стремиться?

Мы сейчас во дворе, слушаем детские дразнилки. Вокруг маленькие на трехколесных велосипедах, они нашли где-то металлические никелированные прутики - что с ними сделаешь? С ходу придумали: прицепили прутики к рулям, и трехколесные велосипеды превратились в милицейские машины с антеннами. Носятся по двору, ревут сиренами, а один мальчишка, покрупнее, кричит: "Я буду старший, а вы - мои подчиненные!"

Все как у взрослых. Да ведь и у взрослых все как у детей... Примем это детское дворовое общество за упрощенную, наглядную модель человеческого сообщества. Говорится: устами младенцев глаголет истина. Что у взрослых на уме, то у детей на языке. Может быть, эти младенцы скажут нам истину об истине и правду о правде? Я давно обнаружил, что, наблюдая за детьми, можно многое понять из жизни взрослых.

Прежде всего заметим, что дети, в противоположность взрослым, оценивают не поступки, а личности. Кто ты? Что ты? Взрослые, если не бранятся, стараются личность не задевать, а дети судят друг друга на каждом шагу. Не говорят "не отводился", а сразу: неотвожа. Не "пожадничал" - а жадина. Не "плачешь" - а плакса. Вопроса "какой?" нет, есть вопрос "кто?": неотвожа, плакса, жадина, маменькин сынок или, может быть, "парень что надо" - выражение, до смешного совпадающее с изысканным французским "комильфо" (что надо). В центре внимания дворового общества - личность, ее достоинство. Унижение достоинства - почти единственный повод для драки: "Я тебе дам за жадину!" Редкая драка состоится без того, чтобы маленькие противники прежде не унизили друг друга прозвищами, дразнилками или бранью. Ничего дороже достоинства для мальчишки во дворе нет, и кто потерял его, тот пропал, будет ходить в униженных и отверженных.

Но каково подлинное достоинство каждого из этих маленьких велосипедистов с блестящими прутиками-антеннами у рулей?

Увлеченные игрой, они не замечают меня, я их не интересую - незнакомый дядя. Я стою над ними, как великан, как Гулливер. Я все вижу, но не вмешиваюсь, я склонен прощать им хитрости. Я люблю их всех, они все одинаково дороги мне, все равны. Я отношусь к ним гораздо лучше, чем они относятся друг к другу, и при необходимости каждый может обратиться ко мне за помощью и защитой. Со своей высоты и со своим опытом жизни я вижу истинную цену каждому, невидимую им, неизвестную им. Я вижу, что действительная цена каждого мальчишки сильно расходится с той, которая назначена ему во дворе, - то выше, то ниже. Скорее всего и я ошибаюсь. Но вот что важно: а есть ли на самом деле подлинная цена каждому - не та, что дети назначили, и не та, что я даю, а действительная, подлинная, настоящая?

Конечно, есть. В ней-то правда о мальчишке.