Но когда речь идет о человеке, дело обстоит иначе. Закон человеческой природы — или закон добра и зла — должен быть чем–то, что стоит над реальностью человеческого поведения. И в этом случае, помимо фактов, мы имеем дело еще с чем–то — с Законом, которого мы не изобретали, но которому, мы знаем, должны следовать.

А теперь подумаем, какова природа этого Закона, которого мы не изобретали, и какова природа самих нравственных законов? Было бы естественно предполагать, что она находится в тесной связи с устроением всей Вселенной. Поняв, как произошел человек и сама Вселенная, мы легче поймем, как появились нравственные законы нашего бытия.

Вопрос о происхождении человека и всей Вселенной имеет долгую историю. Можно смело утверждать, что с того момента, когда люди научились мыслить, они стали задумываться о том, что представляет из себя Вселенная и каково ее происхождение. В самых общих чертах по поводу этого вопроса существуют две точки зрения — материалистическая и идеалистическая. По мнению материалистов, весь мир возник «сам по себе», идеалисты же считают, что мир создала некая Творческая Сила.

Многое узнал человек о мире. Однако этого очень мало в сравнении с тем, что еще нам неизвестно. Но и для того, чтобы усвоить известное, людям приходится учиться много лет. И все–таки один человек уже не может охватить всех знаний человечества.

Мы любим наших писателей, художников, ученых, гордимся достижениями человеческого разума. Но разве не большего восхищения и удивления заслуживает то, что мы видим во всей природе? Великий русский ученый М. В. Ломоносов писал:

Скажите ж, коль пространен свет? И что малейших дале звезд? Неведом тварей вам конец? Скажите ж, коль велик Творец!

Однако по разным причинам не все люди согласны с этим положением М. В. Ломоносова, точнее, с последней — четвертой строкой. Неверие в существование Творца многих наших современников обусловлено тем, что за долгие годы существования советской власти народу постоянно внушалась мысль, согласно которой «в Творца верят только темные, необразованные люди, не знакомые с данными науки». При этом сознательно умалчивалось, что констатация «мир возник сам по себе» — всего лишь недоказанная гипотеза.

Более того, существует целый ряд научных фактов, свидетельствующих о недоказуемости материалистической теории возникновения мира, но и существование Творца также не доказано наукой. Правда, многие известные ученые считают, что и само такое «доказательство» вовсе не является объектом исследования науки, что существование Творца — вопрос веры.

Вера в главенствующую силу разума, в прогресс, вера во все, что может быть обобщено под термином просвещенчества, очень сильно захватила научную мысль в XVIII и XIX веках и остается в ней в достаточном объеме до сих пор. Уже в конце XVIII века просвещенчество подверглось сильному воздействию сначала со стороны романтического, а затем и религиозного течений, но и сегодня оно остается довольно–таки жизнеспособным направлением, где религии противопоставляется не ее отрицание, не чистый атеизм, а вера в то, что можно и без Бога устроить жизнь. Чистый атеизм легко соединяется с равнодушием и потому особой творческой активной силы не имеет, но атеизм, оплодотворенный гуманизмом, стремится вытеснить христианство и иногда в этом торжествует.

Религия и наука не противоречат и не могут противоречить друг другу по той простой причине, что они говорят о совершенно разных вещах. Противоречие же возможно только там, где два объекта высказывают об одном и том же предмете противоположные суждения.

Для большей точности, с некоторым сознательным упрощением можно сказать: наука изучает мир, религия познает Бога. Поэтому первая так же мало противоречит утверждениям второй, как, например, астрономические истины о строении Солнечной системы могут противоречить, скажем, экономическому учению о законах денежного обращения.

Но позвольте, возразят нам, ведь религия своим учением о Боге вместе с тем меняет представления верующего о мире, жизни, человеке, то есть о вещах, которые изучает наука. Поэтому предложенное объяснение искусственно и совсем не устраняет трудностей в решении данной проблемы.

Возражение это имеет смысл, но оно не опровергает нашего утверждения, а только заставляет нас несколько усложнить его. Точнее надо сказать так: наука изучает мир и явления, в нем происходящие, без отношения их к чему–либо иному; религия же, познавая Бога, познает вместе с тем мир и жизнь в их отношении к Богу.

Допустим, что в вагоне поезда ты обращаешься к своему соседу: «Будьте добры, сидите спокойно на месте и не двигайтесь беспрерывно». Сосед обиженно отвечает: «Я сижу совершенно спокойно на своем месте», на что ты в свою очередь возражаешь: «Как вы можете утверждать, что остаетесь на одном месте, когда на самом деле с большой скоростью едете вместе с вагоном?» Вполне возможно, ты услышишь либо недоуменный ответ, либо сосед с упреком скажет тебе, что ты издеваешься над ним.