Нельзя позволять ребенку делать это даже однажды. Жестокость по отношению к животным не следует воспринимать как милую детскую проделку, на которую не стоит обращать внимания, потому что это «просто такой период». Отреагируйте на это немедленно, выразив потрясение и ужас: «Киске ведь больно!», а потом спросите: «А как ты себя почувствуешь, если кто-то будет больно дергать тебя за ухо?» Даже двухлетний ребенок сможет понять, что так поступать — дурно.

Чего не следует делать: не следует хватать ребенка за руку или за волосы, чтобы продемонстрировать это. Такое действие научит его поступать так жестоко с другими. Если вашему малышу меньше двух лет и он еще не понимает все слова, используйте в качестве живой модели собственное тело. Потяните себя за волосы и скажите: «Ой-ой-ой! Смотри, как больно! Киске тоже больно!»

Постарайтесь, чтобы смысл вашей демонстрации дошел до него — вы должны быть в этом уверены. Если ребенок не понимает, что другим больно — будьте бдительны: очевидная неспособность к сопереживанию может служить предупредительным сигналом наличия серьезных проблем в развитии. Внимательно понаблюдайте за малышом, и если опасения не исчезли, обязательно обратитесь к детскому врачу.

Ложь против изобретательной хитрости

Многие из предлагаемых нами решений, которые кажутся нам наиболее эффективными, предполагают веру ребенка в то, что в буквальном смысле не всегда является правдой. Например, ваш малыш просит дать ему на завтрак сладкий батончик.

Стандартный для такого случая совет, который вы, вероятно, уже встречали в другой литературе, — предложить ребенку выбор. Вы говорите: «Могу дать на завтрак вишневые или фруктовые «спиральки» или банан с йогуртом», надеясь, что он выберет какой-то из этих продуктов. Однако очень сообразительный малыш может, ни секунды не сомневаясь, напрочь отвергнув предлагаемый вами выбор, потребовать: «ХОЧУ СЛАДКИЙ БАТОНЧИК! НЕ ХОЧУ НИЧЕГО, ЧТО ТЫ ДАЕШЬ!»

В ответ мы говорим: «Но детка, у меня здесь нет сладкого батончика. Сейчас есть только это…», и снова называете те же самые продукты, которые только что предлагали.

Большинство детей примут как неизбежный факт: отсутствие сладких батончиков.

Однако мы знаем родителей, которые на это могут возразить: «Но у меня ведь есть эти батончики дома, и если я говорю, что их нет, значит, я лгу?»

Конечно, лгать нехорошо, однако умение ловко манипулировать значением слов нормально. Это полезная и умная часть арсенала хитростей. Каждый взрослый человек знает, что слова имеют много значений, надо мобилизовать свой изощренный ум, чтобы он принес успех, словно юристу, составившему контракт, полный путаных юридических терминов. И не наша задача помогать противоположной стороне разобраться во всех этих юридических ловушках. Если той стороне не хватает опыта видеть то, что лежит на поверхности, ей необходимо научиться этому.

Так что, если фразой «У меня здесь нет сладкого батончика» вы хотели сказать «здесь, на этом месте передо мной», не ваша вина, что ребенок воспринял это как «здесь, в доме». Для того чтобы эта стратегия сработала, батончики лучше не держать на виду, а спрятать их как следует, иначе малыш вернется к этому со словами: «А я знаю, где они» — и покажет их вам.

Подобные лингвистические уловки вы можете применять почти в любой ситуации. Например, ребенок хочет поиграть с соседским малышом, а вам надо уложить его поспать. Вы можете сказать: «Сейчас мы не можем пойти туда поиграть. У Сэмми сейчас тоже время сна. Я думаю, что он уже спит». Вот именно, вы так полагаете… и даже если у вас нет доказательств противоположного, нет и причин говорить своему ребенку иначе. Это ведь не ваше дело следить за соблюдением режима дня соседского ребенка, поэтому ничего удивительного в том, что вы могли ошибиться в данном конкретном случае. В то же время вполне резонно предположить, что все соседские дети спят примерно в это же время дня. Нежелание вашего малыша ложиться спать постепенно пройдет, потому что он примет мысль о дневном сне как об универсальном явлении.

Воспитание детей — не для людей, которые делят все только на черное и белое — можно соглашаться с ними в принципе. Но что делать с практической стороной вопроса: «Как быть, если дети уличают вас во лжи?» Не научит ли это их не верить вам? Или, того хуже, они станут думать, что при необходимости можно исказить правду?

Мы хотим предупредить: не пользуйтесь этой методикой до тех пор, пока не будете достаточно уверенными, что даже в самой неприятной ситуации (которая рано или поздно возникнет) вы сможете придерживаться своей линии.