Продолжаем общаться с ребенком. Так?
По словам М. Цветаевой, ее мать «залила» своих детей Музыкой, красота которой обернулась для них красотой Лирики.
Наконец, еще один пример, на этот раз из автобиографии Ч. Чаплина.
Я вспоминаю один вечер в нашей комнате в подвале на Окли-стрит. Я лежал в постели, выздоравливая после гриппа… Уже смеркалось, и мать, сидя спиной к окну, читала мне Новый Завет, играя и объясняя в своей неподражаемой манере, как любил и жалел Христос бедняков и маленьких детей… Мама продолжала рассказывать, и слезы лились из ее глаз…
В этой темной комнатке в подвале на Окли-стрит мать озарила мою душутем светом доброты, который подарил литературе и театру самые великие и плодотворные темы: любовь, милосердие и человечность.
Из этих свидетельств видно, что ребенок порой больше, чем взрослый, готов к восприятию высоких человеческих ценностей и с готовностью приобщается к ним. Вспоминаются слова митрополита Антония Сурожского: человек может обрести духовную благодать, только если он увидит «на лице хотя бы одного человека сияние вечной жизни…».
Трудно выразить короче и точнее путь к освоению идеальных ценностей ребенком.
Атмосфера семьи: Флоренские
Большое счастье, когда «свет» культуры и нравственности ребенок может увидеть «на лице» родителя!
В своих замечательных воспоминаниях известный русский философ и ученый Павел Флоренский пишет о семье, в которой прошло его детство (в конце ХIХ века):
У нас в доме было сплошное тепло, сплошная ласка, а главное, сплошная порядочность и чистоплотность. Тут все подобралось одно к одному. Никогда ни одного пошловатого слова, ни одного приниженного интереса, никакого проявления эгоизма; всегдашняя взаимная предупредительность всех друг к другу при широкой, активной доброте отца в отношении окружающих, посторонних. А со стороны окружающих – признание, уважение, почти благоговение к отцу, ко всей семье.
Там же П. Флоренский рассказывает, как семейная атмосфера пропитывала и формировала его сознание:
В моем сознании строй семейной жизни был изысканен. И ничего другого я не знал. Детское сознание привыкло к этой изысканности, раз навсегда приняло ее, но приняло как нечто подразумеваемое, естественное. Иначе и быть не может. Отношения личные не могут быть иными, как ласковыми и вежливыми, внешние отношения – бескорыстными, честными и т. д. Люди вообще не могут быть иными, как воспитанными, немелочными, знающими. Ложь, даже оттенок неправды, невозможна.
Из тех же записок мы узнаем, что в сознании мальчика запечатлевались не только положительные нравственные устои семьи, но запреты и границы, через которые нельзя было переступать. Примечательно, как маленький Павел, у которого случались и непослушания, относился к наказаниям: