удивление встречи, радость приобретения, грусть расставания и

созидательный труд паука, долго ткущего из воспоминаний тонкую нить, порвать которую, к сожалению, нет никакого труда.

Могут быть, правда, у этого четверочастного плода удавшегося путешествия еще и предшественники в виде «томления ожиданий» или «восторга предчувствий». Но это уже другая схема и иной расклад, поскольку у «пятерки» и «шестерки» своя метафизика и свои тайны.

1883 “Здесь лежит Маруськино тело” ?

Прот. Андрей Ткачев, “Интервью” (из книги “Пыль на соломенных погонах”)

98% населения страны не православные. Это ужас или это не ужас? Церковь может пережить эти цифры как катастрофу, чтобы измениться, чтобы понять, что, может быть, наше спасение зависит от этих людей. Или не зависит?

Мне кажется, мы не имеем права не пережить этот ужас как ужас. Мы не имеем права не знать, что он существует. Не имеем права придумывать ему оправдания, с самых разных историософских позиций, вспоминая или о Петре Первом, или о масонах или о Сталине вкупе с заговором всемирным. Всякая подобная историософия — это попытка выстроить защитные загородочки вокруг своих смертных грехов. Не имеет права Церковь не переживать как ужас полную вырванность из церковной жизни подавляющего большинства своих крещёных людей, или людей, живущих в топографической близости к открытым храмам. Они живут и умирают. Есть честная поэзия, показывающая, что происходит с этими людьми. Стихи из барака. Фотографические снимки советской действительности, сделанные поэтом Игорем Холиным. «Здесь лежит Маруськино тело. Замуж не выходила. Говорят, не хотела. Сделала двадцать два аборта. В старости была похожа на чёрта».

Второй такой же стишок. «Умерла в бараке. Сорок семь лет. Детей нет. Работала в мужском туалете.Зачем жила на свете?»

На самом деле — это галерея типов, которых очень много. Их чрезвычайно много. Сделать так, чтобы их не было вообще, наверное, не в силах никто. Но уменьшить их количество или обратиться к ним со словом — надо. Как иначе?

Ужас в том, что мы можем существовать и без этих людей. Мы создали жизнь свою. По сути, нам угрожает то же, что и любой крупной корпорации, у которой есть свои интересы, своя внутренняя жизнь, которая мало зависит от окружающего мира.

Жизнь в больнице течёт нормально, только мешают больные. Любая крупная корпорация доходит до своего самоотрицания, когда ей начинают мешать те, для кого она создана. Министерству здравоохранения иногда мешают больные, министерству образования — учителя и ученики. Чиновники вообще-то неплохо обходятся и без них. Министерства получают деньги и хорошо их осваивают, только мешают какие-то дети, какие-то родители, какие-то неправительственные организации. Подобная бюрократизация Церкви роднит Её с земными структурами, не пользующимися доверием. И тогда Церкви (о, ужас!) будут мешать грешники и святые. Все интересующиеся Господом Иисусом Христом, включая самого Иисуса Христа (как в легенде о Великом Инквизиторе написано) будут мешать. Хватит тут маячить, понимаешь, со своими словами вечной Истины и Правды. Не надо нам этого, мы и так всё прекрасно решили и устроились. Легенда о Великом Инквизиторе, в полном действии, иллюстрированная действительностью. Представляете!

Церковь не имеет права отпустить себе грехи, написать себе индульгенцию в том, что Она не выполняет свою прямую функцию. Если я знаю, что Христос — Спаситель, а мир погибает, и я погибаю тоже (а без Христа погибает всяк человек), и если я реально прикоснулся к благодати искупления, и она во мне не тща, то есть не бесполезна, тогда я всю жизнь буду стремиться к тому, чтобы об этом узнали другие и прикоснулись к этому же опыту. Потому что во Адаме мы все едины. То есть, мы за всего Адама болеем. Как Силуан Афонский говорил: «Во Адаме мы понимаем Адама, а во Христе хотим, чтобы весь Адам спасся». То есть, нельзя делать вид, что, раз я верую, то всё в порядке. Как эт о всё в по рядке?

Вообще, эту проблему решал тот же незабвенный Фёдор Михайлович. Он в романе «Братья Карамазовы» писал «знаю я, что денежное довольствие иерея недостаточно. Знаю, что денег мало. Знаю, что жизнь ваша скудная. Но ты пойди к людям, пойди к простолюдину и почитай ему притчу из Луки, расскажи ему про Марию Египетскую, расскажи ему про блудного сына и про историю Иосифа. Сокруши сердце простолюдина разговором о Слове Божьем. Потому, что гибель народу без слова Божьего. И потом посмотришь, откуда деньги возьмутся». Ты увидишь сам, как изменится сердце человеческое, с какой благодарностью оно ответит. Всё решится потом оттуда. Но если это не сделано и жизнь пошла дальше?.. В девятнадцатом веке речь шла о приведении к полноте жизни во Христе формально православных людей, которых было подавляющее большинство. А сегодня уже речь не идёт о приведении к полноте жизни во Христе формального большинства, наполняющего страну. Потому что нет уже формального большинства. Уже есть всякие «исты», от атеистов до адвентистов, иеговистов и кого хочешь. Есть всякие кришнаиты, сектанты, мистики. Есть люди просто уже оторванные от человеческой жизни, а не только от благодати. А мы что, будем продолжать дальше писать победные реляции о том, что на Шипке всё спокойно?