- Я ислам принимать буду, - опять сказала девушка, удивляясь звукам своего голоса и еще больше

- содержанию слов. Можно сказать, что сердце ее до сих пор ни секунды не страдало от будущей перемены веры. Так только - посомневалось чуть-чуть. Да и перемены никакой не было, потому что верующей ее никто бы не назвал. Она скорее принимала впервые чужую веру, нежели меняла свою на другую. Но вот язык заговорил неожиданные слова, и слова эти оказались правильным ответом - свидетельствовали о том вдруг прекратившиеся слезы. Словно от себя самой нежданно услышав ответ о причине горького плача, она вдруг поняла, что случилось, и в последний раз вытерла вдруг высохшие глаза.

- Ислам принимать? - мужчина посмотрел на нее внимательно. - Это нехорошо.

- Я сама знаю, - ответила опухшая от слез девушка и опять удивилась сказанному. Потому что ничего такого она еще минуту назад не знала.

- Я вот вам иконку дам.

Мужчина полез во внутренний карман пиджака.

- Божией Матери. Вы помолитесь ей. Она все управит.

Иконка была маленькая, ламинированная и называлась «Взыскание погибших». Как молиться, Оля толком не знала. Она просто стала смотреть на образок, и опять слезы, только не потоками, а двумя скупыми каплями, вытекли из ее глаз.

Мужчина ушел на посадку. Он ушел внезапно и не назвавшись, как и пришел. И Оля тоже через минуту встала с жесткого стула. Но не на посадку, а к выходу повели ее ноги. Как язык ее только что несколько раз кряду произнес правду, не сверяясь с головой, так и ноги понесли ее сами не в сторону дверей, за которыми начиналась взлетная полоса, а в сторону дверей с надписью «В город» и стрелочками, указывающими на остановку рейсовых автобусов.

«Русский человек любит подойти к краю и отшатнуться. Ему это надо - хлебом не корми. Русский человек не побежит от пропасти, но подойдет и глянет в нее. А потом, когда голова закружится и ужас охватит, бросится назад и всё поймет сразу, без слов. Вот так: не подойдет к краю - и всю жизнь ребенком проживет. А подойдет - и повзрослеет, упущенные годы в секунду догонит. Только опасно это. Ведь не все отшатываются. Многие падают».

Стюардесса, пухлогубая и розовощекая, свеженькая и милая, как сама весна, махала ручками в проходе и показывала - куда бежать в случае аварии. Глядя на нее, казалось, что в случае аварии все будут так же весело и легко бегать по проходам, как она сейчас машет ручками. Мужчина застегнул ремень безопасности и улыбнулся, глядя на стюардессу.

«Подойдет к краю и отшатнется. И всё же опасно. Многие падают».

«Боинг» стал выруливать на взлет. По ту сторону аэровокзала очередной автобус отошел от остановки. Белая, как снег, голова пассажира прислонилась к стеклу иллюминатора.

1965 Человеку нужно все время любить