Применяя эту силу чудотворения, даруемую Господом верующим, к частным разбираемым нами случаям, благочестивый составитель Училища Благочестия выводит повиновение животных святым мужам из восстановления в них образа Божья (См. Учил. Благоч. том VI, стр.79.80). Первому человеку в Раю повиновались животные потому, что видели сияющий в нем образ Владыки всякой твари. Образ Божий затмился, прекратилось и повиновение животных человеку; но оно тотчас естественно как бы возвращается, коль скоро восстановится в человеке образ Божий. А это и производит божественная благодать ради веры и трудов по вере в людях, совершенно предавших себя Господу, каковы были пустынники, облекшиеся в нового человека, созданного по Богу в правде и преподобии истины (Еф.4:24). Почему же не верить тем сказаниям, в коих они представляются повелителями животных?!! Верно их внешнее уничижение соблазняют гордый ум?! Но не надобно забывать, что немощное Божие крепчае человек есть (1Кор.1:25), и что обильнейшая благодать обычно носится в скудельных сосудах (2Кор.4:7).

Верно Отеч. Записки требуют строгой исторической достоверности?! Очень умно; но неумно то, что не потрудились исследовать о сей достоверности, и произнесли суждение более по наперед принятым понятиям (предрассудкам школы) такое суждение, которое не делает чести издателям. И предаде их Бог в неискусен ум (Рим.1:28).

В маленьком приступе, в начале статьи, Отеч. Записки обобщают мысль о баснословности тех сказаний, в коих животные представляются в дивном повиновении св. отцам. Именно между прочим: "в восточных рассказах обнаруживаются первые произведения народного воображения. В этих легендах, блестящих поэзиею греческого гения, лев, ворон (только в В.З.), обезьяна (нигде ни одно сказание не касается ее), гиена, крокодил олицетворяют кротость нравов первобытных времен, пустынники и проч." Представим и себе в общем виде основания исторической достоверности сих сказаний.

В Ветхом Завете животные все, повинуясь Ною, идут в ковчег, и голубица чрез ветвь приносит весть об иссушении земли; ослица говорит Валааму; ворон питает Илию; медведицы по повелению Елисея наказывают дерзких и развратных мальчишек; львы не снедают Даниила, несмотря на снедающий их голод. Если переводчик статьи и редактор журнала не принадлежит к числу тех, кои в Медицинской Академии, начиная лекции по естественной истории, обязывают своих слушателей для успеха в науке отказаться от всех моисейских бредней, или тех, кои в университете, читая гражданскую историю, выставляют св. пророка Илию бунтовщиком и возмутителем против царя - нечестивого Ахава (литографные лекции Лоренца видел и читал своими глазами, кажется, в 1845 году или после), а напротив верят в божественное достоинство книг В.З., то нечего их убеждать, что все сии сказания, несмотря на то, что суть восточные, не суть произведения народного воображения. - Однако ж при сей вере можно их обязать делать в обобщениях оговорки и ограничения, чтобы не вводить других в сомнения о своей вере, - и обязать тем законнее, что в числе помянутых ими животных поставлено одно (ворон), которое и встречается только в книгах В.З. Другое дело, если они не верят божественности книг Ветхозаветных. - Но тогда можно спросить, как же позволяется быть писателями, или еще более издателями журнала таким людям, кои не принимают основных начал истинного знания?!

Берем впрочем отсюда в свою пользу такое соображение: если пять-шесть сказаний несомненнейшим образом достоверны; то и все другие сказания подобного рода о подобных лицах (то есть святых), и подобными же (то есть святыми) лицами переданные никак уже не могут быть, - по крайней мере с первого раза и ни с того, ни с сего, - причисляемы к сказкам или легендам, блестящим поэзиею греческого гения, - пока не обличится их неверность верными историческими свидетельствами.

И вот в Новозаветной истории - находим совершенно сходные с Ветхозаветными сказаниями, тоже о св. лицах, и святыми лицами переданные, - сказания, гораздо в большем количестве, нежели как-то воображали переводчик с редактором Отеч. Записок. - Спрашивается, почему бы не приостановиться в суждении, не взглянуть в книги, где они содержатся, и не взвесить их достоверности?! Кому истина дорога, тот непременно бы так сделал. А мы верно привыкли все делать наскоро и с плеча, и первое попавшееся соображение - свое или чужое - ставить в ряд догматов ума, крича вслух всем: ум не может согласиться на то, ум требует этого.

Такие сказания о чудных действиях св. Божиих пустынников на животных передали нам:

1) Палладий, епископ Еленопольский в своем Лавсаике (Спб. 1850 г. см. главы: 27, 44, 45, 47, 48, 54, 95).

2) Блаженный Феодорит, еп. Кирский, в своей истории Боголюбцев (Спб. 1853 года см. глав. 2, стр. 31. глав. 6, стр. 85 и проч.).

3) Блаженный Иоанн Мосх с св. Софронием, который был потом патриархом Иерусалимским в своем Луге духовном (Моск. 1848 г. см. главы: 2, 83, 91, 100, 106, 120, 123, 156, 157, 162, 166, 179).

4) Скитские старцы - соборно - в своем Патерике или в достопамятных сказаниях (Моск. 1846 г. см. стр. 6, 14; 73, 2; 146; 340, 21 и проч.).

Все сии сказания св. церковью признаются несомненно истинными и не без оснований.

Сказатели их, почти все, суть высшего в церкви епископского достоинства, люди, самым саном своим внушающие доверие, лица, именно на то и поставленные в церкви, чтобы право править слово истины, истинные пастыри, - чтимые за то всеми сынами церкви. - Чей язык повернется приложить к их сказаниям те термины, какие употреблены в Отеч. Записках?

Сверх того, все что они рассказывают, рассказывают, как очевидцы, или на основании свидетельства очевидцев.