Надо пастырю начинать прежде всего с самого себя. Неопустительно, со всем усердием совершать ежедневно свое утреннее и вечернее домашнее молитвенное правило. Как можно чаще, насколько это позволяют обстоятельства, совершать Богослужение в храме и считать высшею радостью для себя, в особенности, совершение Божественной литургии, готовясь к ней со всем усердием, со всею тщательностью, как это предписывают церковные правила. Всякое Богослужение, не исключая треб, совершать истово, благоговейно и благолепно – так, чтобы пасомые чувствовали искренность молитвы своего пастыря и были убеждены, что пастырь их действительно молится и священнодействует, а не "отбывает" только свою служебную повинность, как равнодушный к своему делу "наемник", или, не дай Бог (что уж совсем плохо!), как тяготящийся им и старающийся скорее "отделаться" от него.

Пастырю необходимо хорошо изучить все канонические правила, касающиеся его образа жизни и определяющие его поведение, и стараться со всею возможною строгостью (насколько это, конечно, позволяют обстоятельства) исполнять их. Совершенно недопустима приверженность пастыря к разного рода страстям греховным или "страстишкам", вроде курения табаку, карточной игры и т. п. Особенно важно соблюдать все посты, установленные Церковью, и без уважительных причин не допускать нарушения их в своем доме, в своей семье. Соблазны этого рода действуют на паству часто весьма губительно.

Вообще, ради блага своих пасомых, ради спасения их душ, а равным образом и для облегчения скорбей их временной земной жизни, пастырь должен приучать себя жертвовать собою, своими собственными личными интересами и вкусами, по слову Христа Спасителя: "пастырь добрый душу свою полагает за овцы" (Иоан. 10, 11). И должен постоянно помнить грозные, предостерегающие слова Господа: "кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской" (Матф. 18, 6) и "горе человеку тому, через котораго соблазн приходит" {Матф. 18, 7) – тем более "горе" пастырю, вводящему в соблазн своих пасомых.

К этому же, к подобному же самоотвержению, пастырь должен приучать и свою семью, воспитывал детей своих в страхе Божием, дабы они ничем не роняли в очах верующих достоинства своего отца, и стараясь, чтобы семья его подлинно была "домашнею церковью".

Вот первое и основное практическое указание оцерковления жизни для пастыря, о сем ревнующего: позаботься со всем усердием "оцерковить" прежде всего свою собственную личную жизнь и жизнь своей семьи!

Это – первый и важнейший шаг на пути оцерковления своей паствы, на пути оцерковления всего современного общества. Только "оцерковив" самого себя и свою семью, пастырь может надеяться на какой-то успех в деле оцерковления окружающих его, являясь для всех живым примером "церковности" – "светильником горящим и светящим", во исполнение слов Христовых: "вы есте свет мiра" (Матф. 5, 14-16).

Как вести затем дело оцерковления своей паствы?

Главное внимание необходимо сосредоточить на воспитании детей, еще с младенческих лет, в духе подлинной православной церковности, всячески влияя на родителей и стремясь иметь как можно более частое общение с детьми. Высокий пример для этого наш Пастыреначальник-Христос, так любивший детей, обнимавший их, благословлявший их и сказавши однажды: "не препятствуйте детям приходить ко Мне ибо таковых есть царство небесное" (Матф. 19, 14 и Марк. 10, 14). Все то, что воспринимается всеми пятью органами чувств в раннем детстве, все самые ранние младенческие впечатления – все это наиболее прочно напечатлевается в душе и обыкновенно остается на всю жизнь. Прекрасно говорит об этом в своей замечательной книге святитель Феофан, Вышенский Затворник: "Как первая пища имеет значительное влияние на темперамент тела, так и первые предметы, коими занимается душа, имеют сильное влияние на характер души или тон ея жизни. Развивающияся чувства доставляют материал воображению; воображенный предмет хранится в памяти и составляет так сказать содержание души. Пусть чувства получают первыя впечатления от предметов священных: икона и свет лампады для глаз, священныя песни для слуха и проч. Дитя не понимает еще ничего из того, что у него пред глазами, но его глаз и слух привыкают к сим предметам, и они, предзанимая сердце, тем самым ставят вдали другие предметы. За чувствами и первыя упражнения будут священными: ему легче будет воображать эти предметы, чем другие: таковы его первые сгибы. Затем, на будущее время, изящное, которое одною стороною существенно связано с формами чувств и воображения, будет привлекать его не иначе, как под священными формами. – Итак, пусть ограждают дитя священными предметами всех видов; все же могущее развратить в примерах, изображениях, вещах – удаляют" ("Путь ко спасению" стр. 35).

Пастырь всеми силами должен убеждать родителей, чтобы они, как можно чаще, еще младенцами, приносили своих детей в церковь на Богослужение и, конечно, тоже чаще причащали их Св. Христовых Таин, в Которых – главный залог подлинного оцерковления жизни.

Вообще, как для детей, так и для взрослых нет лучшего училища благочестия, нет лучшей школы оцерковления жизни, чем храм с хорошо поставленным Богослужением и совершаемыми в нем благодатными таинствами. Важно только, чтобы все в храме было благолепно, чтобы все привлекало и располагало к себе молящихся: и внутреннее устройство и убранство его, и истовое служение, внятное, строго молитвенное чтение и пение и все прочее. Основной заботой своей пастырь, ревнующий об оцерковлении своей паствы, должен поставить заботу о таком всестороннем церковном благолепии, чтобы каждый посещающий его храм мог говорить, подобно нашим предкам, посетившим Константинопольский храм св. Софии во времена св. кн. Владимира: "мы не знали, на земле ли мы были или на небе: забыть этой красоты мы не можем"... Само собою разумеется, что говоря о красоте и благолепии церковного Богослужения, мы имеем ввиду внутреннюю, духовную красоту и благолепие, которые обуславливаются прежде всего искренней молитвенной настроенностью участников Богослужения, а отнюдь – не какие-либо внешние театральные эффекты и приемы, которым вообще не должно быть места в православном Богослужении.

Первое условие истинной церковности – жизни в Церкви – любовь к Богу возгревается через Богослужение. Если частную молитву каждого отдельного верующего Св. Отцы называют "дыханием духа", то Богослужение, совершаемое собранием верующих, есть как бы дыхание всего церковного организма, всего Тела Церкви. Как дыхание необходимо для всех членов обыкновенного телесного организма, ибо оно оживляет их через кровь, которая постоянно очищается получаемым ею из воздуха кислородом, так постоянное участие в Богослужении совершенно необходимо для всех членов Тела Христова – Церкви, ибо оно точно также духовно оживляет их через получаемую путем церковной молитвы и тайнодействий благодать Святого Духа. Кто не участвует в Богослужении, тот духовно умирает и отпадает от Церкви, как отмирает и отсекается тот член, в котором прекращается кровообращение, как отсекается засохшая ветвь от лозы, по образному сравнению Господа (Иоан. 15, 6).

Вот почему в древности пропустившие подряд три воскресных литургии отлучались от Церкви.

Пастырь должен знакомить свою паству с Богослужением и, мало того; он должен дать ей возможность законного участия в Богослужении – того участия, на которое дает ей право и христианская древность и самый текст наших Богослужебных книг. Священнодействующий на Божественной литургии призывает молящихся славить и воспевать Бога не только "единем сердцем", но и "единеми усты". На деятельное участие мiрян в Богослужении указывают и те многочисленные примечания Типикона и богослужебных книг, где слово "лик" очень часто заменяется местоимением "мы", как например: "Мы же поем в прилучившийся глас "Господи воззвах", или: "И мы поем: "Свете тихий" (Тип. гл. 2). Очень часто, вместо слова: "лик", употребляется выражение: "людие": "и поют людие" (напр., последование вел. суб. на вечерни). В Служебнике прямо указано, что на возглас священника перед Евангелием: "Мир всем" отвечают "людие": "И духови твоему". Не только в глубокой христианской древности, но кое-где, как например, на Карпатской Руси и теперь весь молящийся народ принимает самое активное участие в Богослужении общим всенародным путем. И это вполне правильно, ибо отвечает самой идее нашего Богослужения, так как Богослужение есть общественная молитва, в которой все должны принимать участие: пасомые молятся вместе со своим пастырем, как бы подкрепляя его молитву своей, а не стоять безучастными зрителями и слушателями, ничего не понимающими из того, что в храме происходит.

Итак, весьма важной, быть может, даже первостепенной задачей, после оцерковления самого себя и своей семьи, является для пастыря, ревнующего об оцерковлении своей паствы, забота о церковном воспитании детей и затем – привлечение всех, и детей и взрослых, к деятельному участию в Богослужении, путем возстановления всенародного пения в храмах. Конечно, при современном духовном одичании паствы, особенно интеллигентной, эта задача не легкая, но, при желании всегда есть возможность подходить к осуществлению ее постепенно, что кое-где уже и делается: сначала петь всею церковью наиболее известные всем молитвы и песнопения, как например: "Царю Небесный", "Отче наш", а потом прибавлять понемногу, по мере усвоения старых, новые песнопения: "Богородице Дево радуйся", "Воскресение Христово видевше" на всенощном бдении и др.