В свернутом виде все грехи в нас присутствуют, и покаяние нужно принести Богу не только за содеянные тобою факты греховной биографии, но и за то, что скрыто присутствует в тебе, чего ты сам о себе не знаешь.

Есть такой сказочный оборот: готов ли ты отдать мне то, о чем ты сам у себя дома не знаешь? Как правило, люди готовы. И то, что люди о себе не знают - оно либо самое дорогое у них, либо самое страшное в них. По части грехов, наверное, самое страшное в нас — это то, что мы о себе не знаем. А самое дорогое - это то, что мы меньше всего ценим. Наверное, так.

Думаю, что все мы, люди, пребываем в преступном состоянии души и ума, при котором не знаем о себе ни хорошего, ни плохого. Лучшее в себе мы не ценим, страшного в себе мы не боимся. Поэтому и спасти человека, наверное, нельзя, потому что он сам себя не знает. Кого спасать, если вместо тебя, человека, одна сплошная иллюзия, одни сплошные представления о себе и набор масок.

Духовная жизнь обнажает человека. Она не превращает его автоматически в подвижника, но снимает с него маски. Наши рахитичные, какие-то паралимпийские попытки изобразить великанов духа — они уродливы на самом деле. Наш пост, наши молитвы, наше духовное обучение, вообще, наш образ жизни - часто бывают уродливы, к сожалению.

Такие слова, как «искушение», «гордыня», «ад», «утешение», «благодать», «рай», «страсть», «посещение Божие», «увядшая страсть», «проснувшаяся страсть» - это все не какие-то архаичные термины, а реальные явления. И настоящие страсти — они тебя как псы грызут, и как осы жалят.

Чтобы положительно наполнить жизнь человека, нужно всю евангельскую лексику, которой мы так легко пользуемся, наполнить внутренним переживанием, живым ощущением. На самом деле, оно все есть. И вот тогда человек понимает, какой он, и в общей сложности это все рождает два слова: «Господи, помилуй!»

«И обжорство доходит до тошноты. Блуд же опасен тем, что не имеет конца»

- Отче, мы ушли вглубь темы, а можно несколько вопросов, которые на поверхности? Есть голод, когда хочется есть, а есть страсть, которая называется обжорство. Так и в этом случае: где разница между плотским голодом, который испытывает человек по своей природе, и блудной страстью, которая его борет. Как их различить?

- Дело в том, что древние считали, что телесные потребности человека в плане сексуального общения с противоположным полом так же естественны, как вкушение пищи. Что дыхание, что еда, что питье, что насыщение сексуальных потребностей и желаний - равноприродны, соответственно, не стыдны, не порицаемы, и нечего тут тень на плетень наводить. Так они считали.

Но апостол Павел говорит — и в этом есть новизна христианства — что «пища для чрева и чрево для пищи, но и то, и другое Бог упразднит. А вот тело не для блуда, но для Господа, и Господь для тела».

Новый Завет как бы вторгается, вбивает клин в эти понятия и говорит, что будет другая жизнь — без еды. Но вот тело не для блуда, а для Господа, и Господь для тела, поэтому благодать, реально действующая на человека, дает ему новый план бытия, при котором возникают новые интересы, а старые исчезают. Человек не упраздняется как мужчина, не исчезает как женщина, но у него появляется нечто главное в жизни, и это главное заставляет молчать то, что раньше громко говорило. Благодать, не изменяя природы, наполняет человека другим смыслом.

Наверняка каждый из нас знает по себе такие состояния, когда плоть молчит, если мы заняты чем-то серьезным: трудом, воспитанием детей, написанием научной работы, чтением хорошей книги или долгим выстаиванием служб в Великий пост. Тогда у тебя все второстепенное в стороне, и плоть молчит, покорствуя духу. Она находится как бы в священном рабском состоянии и исполняет свою работу.

Но нам известно и другое состояние, когда плоть начинает заявлять о своих правах как взбунтовавшийся плебс: «Я хочу!» Душа пытается что-то пищать в ответ, но ее не слышно. Плоть встает на дыбы, и все: человек уже одержим какими-то другими желаниями, не знает, что ему делать, как на огне томится. Нам всем известно и то, и другое. Мы все можем сравнить эти два состояния.

Есть борьба со страстью, когда страсть проснулась и требует своего, а ты не даешь ничего — вы схватили друг друга за горло и оба друг друга душите. Это ныне редкая вещь.