Если применить тезис, высказанный по поводу заросшего тиной пруда, к семейным отношениям, то он прозвучит так: чем больше людей разных поколений составляют из себя семью, тем больше шансов, что психическое здоровье нового члена этой семьи будет в норме.

Теперь поясняю примером и по необходимости рисую идеальную картину. А может - картину из недалекого прошлого.

Человек пришел в мир. Мать отстрадала и в свой черед возрадовалась, как и говорит Евангелие. Человек откормился грудью, отплакался, лежа на спине, затем встал на четвереньки, пополз, затем пошел, то и дело падая и плача. Наконец он уже и ходит, и говорит, что сравнимо по масштабу с зарождением новой Вселенной. Теперь его не просто окружает мир, но он мир этот видит, воспринимает и осознает.

Очень хорошо - ни с чем не сравнимо хорошо, - если мир, видимый и воспринимаемый новым человеком, благословенно сложен.

В нем должен быть дедушка и его спутница - бабушка. Это - настоящие динозавры. Добрые и доисторические. Это люди из святого и недостижимого прошлого. Бабушка пахнет ряженкой и хлебным мякишем. Дедушка - табаком. Еще дедушка колюч от щетины. Оба они любят брать внука на руки и рассказывать о том, что видели они и что внук может увидеть только внутренним зрением. Это живые представители всей человеческой древности. Видя их, ребенок подкожно воспринимает идею того, что мир очень древен, очень сложен и что бабушка с дедушкой - крайние звенья цепи, к которой ребенку посчастливилось прикоснуться.

Далее следуют мама и папа. Не одна мама, а непременно - мама и папа. Мама - это самый красивый и добрый человек в мире. Но добрым он может быть только если где-то на фоне мелькает папа. В его отсутствие - полное, то есть, отсутствие - мама остается самым красивым человеком в мире, но становится также и самым злым, самым раздраженным человеком в мире.

Папа же является по определению самым сильным человеком в мире, которого заслуженно любит самый красивый человек.

Пока самый красивый и самый сильный человек живут вместе и ребенок осознает себя «их ребенком», он живет в подлинном раю. Сей психологический рай характеризуется защищенностью и безответственностью. За все отвечают они - сильные и красивые. А ты живешь за их спиной как у Христа за пазухой, и смысл этого выражения станет тебе понятен много позже.

Еще должны быть братья и сестры. Ребенок может ненавидеть их по временам, может опасаться, что за старшими ему придется донашивать все, вплоть до старой жены (см. мультик про Карлсона). Но эти братья и сестры рождают в душе (прежде всякой богословской рефлексии) чувство коллективной ответственности, чувство локтя и еще Бог знает сколько всяких чувств.

А еще должны быть разные тети и дяди, двоюродные братья и сестры, которые собираются время от времени вместе на праздники или похороны, шумят, мешают жить, раздражают, но...

При этом всем они дают ощущать, что жизнь сложна, что жизнь - ковер, а ты - нитка, вшитая в ткань ковра. Нитки сверху над тобой, нитки - под тобой, они справа и слева. Распусти их, начни резать их или поджигать - стройное единство распадется, а ты останешься всего лишь ниткой, а не частью ковра. И дай Бог, чтобы некая птица унесла тебя для использования при сооружении гнезда на одном из берегов экосистемы, а не ждало тебя нечто худшее и более бесполезное.

Жизнь должна отличаться благословенной сложностью. Вместо этого она стремится к радикальному упрощению, которое на языке социологии и психологии зовется «индивидуализмом».

Всяк сам по себе. Ни дедов с бабками, ни запаха хлебного мякиша и дешевого табака. Ни кузин с кузенами, ни теток с дядьками. Подраться не с кем. Не на кого крикнуть: «Это он!», потому что и невымытая посуда, и разбросанные вещи - твоих рук дело. Больше никого, кроме тебя, нет. Ты в семье один.

Один. Для ребенка это страшное слово. Папа исчез, дед умер, тот дядя, который не папа, тоже исчез. И ты - один.