Их так мало, этих людей, которые способны не спешить, сесть и слушать. Во всем Евангелии - пару человек. Никодим приходил ночью. Самарянка у колодца не спеша беседовала, да вот - Мария, Марфина сестра, сидела у ног, впитывала Слово, как земля - воду, и не могла насытиться.

Мало людей порадовало Христа внимательным и неспешным разговором. А ведь телевизоров не было! Суета была, а телевизоров не было.

Делаю вывод, что это мы телевизор испортили, а не он нас. Но он ли, мы ли, суть не меняется. «Мы должны вернуть обществу полноценного члена, так сказать. Торопиться не надо».

859 Крест, который нельзя бросить

Могут ли слова иметь вес, вкус, запах? Слово «жизнь», как мне кажется, имеет запах и вкус, но не имеет веса. А вот слово «талант» тяжёлое. Может быть, оттого, что одним из его значений является древняя денежная единица. Килограммы драгоценного металла слиты в слово «талант», и ради этого металла люди способны на предательство, воровство и убийство.

Денежные знаки нынче не оттягивают наш карман. В бумажный век и деньги легковесны. А потому не будем отвлекаться на омоним, а будем говорить о таланте как об уникальной способности.

Талант не облегчает жизнь. По мне, он больше крест, чем утешение. Вернее, он — утешение другим, но обладателю он — крест, который нельзя бросить. Крест, с которого снимают.

Мелкая душа мечтает побыть на день царём, на час — халифом. И это для того, чтоб нарядиться в «царское», покрутиться перед зеркалом и «сфоткаться». Ещё — отдать пару взбалмошных, бессмысленных приказов. Конечно, поесть на золоте, попить из серебра. А потом надо быстрее сматываться. Пока не рассекретили и не натолкали в шею. Или пока груз ответственности и реальное бремя власти не стали пригибать к земле.

Иначе думают те, кто родился на царстве. «Не хочу быть царём», — плакал наедине с воспитателем маленький Александр Второй. Жуковский, штудировавший с наследником всемирную историю, языки, литературу, понимал ребёнка. Понимал, но поднимал его ни свет ни заря и продолжал занятия. Положение обязывает. Царствовать — титанический труд.

Точно так же обязывает талант. Он ведь не изобретён. Он дан, и за его использование спросят.

Прожить легче и лучше с ремеслом. С тем, что не рвёт тебя в небо, но помогает устроиться на земле и быть полезным. Ремесленник понятен. Талант — далеко не всегда. Ремесленник согласен со вкусом и требованиями заказчика. Талант неуживчив. С Тарковским, например, было трудно работать. Никто не понимал, что у него в голове, почему одну сцену снимали по сорок дублей. Ради какой-то коряги или сухого дерева ассистент мог провести в поисках неделю. Кстати, Андрей Арсеньевич один из тех, кто не проповедовал «радость от занятия любимым делом». Для него работа была тяжёлой и обязательной. Как будто он, как генерал на фронте, получил из ставки главнокомандующего одному ему известный приказ и молча несёт на себе груз ответственности за его выполнение.

Талант отчасти напоминает святость. Любого человека можно научить неплохо рисовать или рифмовать слова. Но никого не сделаешь вторым Репиным или Мандельштамом.

Всем нужно стремиться к праведности. Но святость выше праведности. Она всегда неожиданна и неподражаема. К тому же, вблизи истинного таланта так же трудно долго находиться, как возле раскалённой печи. Здесь тоже со святостью скрыта схожесть.