В наших городах учатся вьетнамцы и китайцы, персы и арабы. Многие из них посещают наши храмы, вначале из любопытства, затем - обратившись в христианство. Дадим им в руки Писание на их языке. Пусть они прочтут, а мы услышим. Наша душа поймет в это время, что христианство - не только русская или греческая вера. А они, быть может, прослезятся, ощутив себя вдвойне на Родине: через родной язык - на земной родине, а через Слово Божие - в Доме Отца.

777 В присутствии Бога

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Есть вопросы, кажущиеся простыми. Ответы на такие вопросы почти всегда ошибочны. Например: «Зачем нужны священники?» — «Ну, батенька, это просто. Крестить, хоронить, молебны служить». Ответ неверный. В первую и главную очередь священник нужен для того, чтобы служить Литургию. У многих возникнет вопрос — а что такое Литургия? Первый правильный ответ рождает следующие правильные вопросы.

В храме читают Часы. А в алтаре священник стоит перед жертвенником и приготавливает хлеб и вино для Бескровной Жертвы. Берёт большую просфору и, держа в правой руке копие, трижды осеняет просфору знаком креста. При каждом крестном знамении говорит: «В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа».

Если бы не Литургия, мир давно бы забыл о первом Пришествии Спасителя, и никто бы не был готов ко второму.

Священников на Руси были тысячи. Это были монахи и бельцы, образованные и едва умевшие читать. Одни стали персонажами сказок, другие вошли в святцы. Но никто из них не служил Литургию так, как служил её отец Иоанн Сергиев, он же — праведный Иоанн Кронштадтский.

Этот человек, родившийся на холодном севере и без того холодной страны, воспитанный бедными и набожными родителями, стал эталоном для всех священников до самого Судного дня.

По звуку камертона выстраиваются голоса поющих. Слушая Баха и Моцарта, можно понять, что такое музыка. Понять, кто такой священник, можно, глядя на Иоанна Кронштадтского. По камертону его литургических возгласов стоит настраивать разноголосицу многолюдного священнического хора.

У него многому можно поучиться. Вернее, нет в священнической жизни такой грани, которая в жизни отца Иоанна не засияла бы подобно бриллианту. Он был милостив к бедным; непримирим и строг в отношении безбожия и различных умственных шатаний; он помогал начать новую жизнь тысячам людей, опустившихся на самое дно. Сказать, что он молился горячо, — значит ничего не сказать.

Он молился чудотворно, и когда он разговаривал с Богом, то бытие Божие, присутствие Бога здесь и сейчас ощущалось людьми как первая и главная реальность.

В те годы, когда отец Иоанн начал своё служение, Русская Церковь осваивала новый, а вернее — хорошо забытый старый, вид деятельности — миссионерство. Вектор действия был направлен на восток, туда, где на огромных просторах империи жили многочисленные некрещёные народы. Волна миссионерской активности даже выплеснулась за пределы страны: в соседней Японии трудился Николай Касаткин, впоследствии названный равноапостольным.