В священном и неприступном Апокалипсисе Престол Божий изображен окруженным четырьмя животными. Они исполнены очей спереди и сзади, подобны, соответственно, льву, тельцу, человеку и орлу летящему. Они шестокрылаты. Не имея покоя ни днем, ни ночью, они взывают: Свят, Свят, Свят Господь Бог Вседержитель (Откр. 4, 6.8). Подобно тому, как великий Бог воспевается четырьмя особыми существами, тайна Богоматеринства на земле была вверена четырем особым людям. Вот их имена: Иосиф Обручник, праведная Елизавета — мать Предтечи, Симеон Богоприимец и пророчица Анна.

Иосиф

Ничем не выделявшемуся из окружающих людей, плотнику по профессии, старцу по имени Иосиф Господь уделил неслыханную благодать. Во дни Своего младенчества воплотившийся Единородный Божий Сын, никого не имеющий отцом, кроме Бога, называл старца Иосифа папой. Невинные и безгрешные у всех младенцев уста, несравненно более святые у Господа Иисуса, с любовью лепетали это имя, которое по-арамейски звучит как «авва». Уже одно это заставляет затрепетать. Нужно было иметь беспримерное смирение и чистоту, чтобы удостоиться такой чести.

Когда Иосиф узнал, что Мария имеет во чреве, он не хотел Её обличать, но решился тайком отпустить Её. Дело в том, что закон повелевает казнить смертью деву, потерявшую девство до брака. Иосиф поступил по-новозаветному, то есть нарушил букву закона и совершил милость. Милости хочу, а не жертвы (Мф. 12, 7) — звучало в его душе. Для того чтобы разрешить его недоумения, неоднократно к Иосифу посылались Ангелы. Не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого; родит же Сына. Наречёшь Ему имя Иисус, ибо Он спасёт людей Своих от грехов их (Мф. 1, 20.21). Вскоре Иосифу пришлось, опять же по повелению Ангела, брать Дитя и Матерь и бежать в Египет. «Что это за Спаситель людей Своих, которого нужно Самого спасать от убийц и преследователей?» — мог подумать праведник. Но он, не усомнившись, продолжает своё служение, как телохранитель Господний, бежит в указанную страну, и со временем возвращается назад.

Он учил маленького Христа держать в руках долото, рубанок и стамеску. Столярные инструменты совсем не изменились с того времени, и Христос зарабатывал Свой земной хлеб подобно тысячам людей, которые сегодня трудятся руками. Более того, Иосиф по долгу названного родителя учил Спасителя заповедям, объяснял смысл праздников и Закон. А неподражаемый в смирении Иисус — Творец Закона — с любовью и интересом слушал праведника, опять-таки смиренно говорящего о делах Божиих.

Все это умилительно, чудотворно, я бы сказал, грандиозно, если бы это слово было уместно. Но слово это сюда не идёт, так как не было ничего грандиозного в маленьком Назарете, а была благодать, действующая и проявляющаяся так, как никто из людей не ожидал и не мог подумать.

Если Иосиф сегодня будет молиться о нас, то Господь, содержащий всё в Своей власти, вряд ли откажет тому, кого удостоил тогда на земле называться Своим отцом.

Елизавета

Елизавета была по-нашему матушкой, то есть женой священника. Она первая на земле назвала Деву Марию Матерью Господа (Лк. 1, 43). Каждый еврей несколько раз в день должен читать слова из Писания — «шма исраэль!» — то есть «слушай, Израиль». Это краткий символ веры ветхозаветной Церкви: Слушай, Израиль, Господь Бог твой — Господь един есть. Читала эту молитву и Елизавета, ибо она была праведна пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам беспорочно (Лк. 1, 6). Она больше других верила и знала, что Господь един, и нет другого. Когда же родственница ее отроковица Мария пришла к праведнице, Дух Святой исторг из её сердца исповедание Христа Господом, а Марии — Матерью Господа. Мы так легко и радостно сегодня называем Богородицу Матерью Света, Дверью спасения, одушевлённым Храмом и ещё многими другими образами и поэтическими выражениями благодаря тому, что этот священный труд восхваления Владычицы когда-то давно начала жена священника Захарии.

Симеон

Елизавета торжествовала и радовалась о славе Богоматери. Но не только слава была предуготована Марии, а и страдания, и подвиг. Об этом сказал другой святой человек — Симеон. По вдохновению он пришёл в храм тогда, когда Мария и Иосиф совершали законные обряды над Младенцем Спасителем. Не мёдом были слова Симеона для святого семейства. Се лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдёт душу, — да откроются помышления многих сердец (Лк. 2, 34.35).

Симеон пророчествовал о крестных страданиях Христа. Он, как Давид, будто видел перед глазами голгофскую трагедию. Псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище; делят ризы мои между собой и об одежде моей бросают жребий (Пс. 21, 17.18).

Давид видел только страдающего Праведника, а Симеон видел рядом стоящую Мать. Он видел, как Её душу пронзает невозможная скорбь, как эта скорбь делает Богородицу чувствительной ко всем скорбям человечества и сострадательной ко всем бедам Адамова рода. Он видел, как открываются перед Ней книги человеческих совестей, и Она становится молитвенницей за всех скорбящих. Вряд ли хватит слов, чтобы объяснить всё, что он видел. Вряд ли и Сама Мария до конца тогда понимала, что это значит, но лишь запоминала и складывала в сердце Своём виденное и слышанное.

Анна