Искупление мира — дело большей любви, нежели сотворение мира. То, что Бог, не утомляясь, создал чудный мир, говорит о Его всемогуществе и разуме. А то, что Он послал Единородного Сына, чтобы в Нём спасся мир, говорит о Его любви. Что же нам делать? За что нам больше Бога благодарить? За всемогущество — или за любовь к нам, падшим? Церковь говорит: за любовь. Церковь не отменяет субботу, называет её праздником, наполняет молитвой. Но выше субботы Церковь поставляет первый день — воскресенье. Его мы празднуем больше, и оно для нас — вечное напоминание о Полюбившем нас и Отдавшем Себя за нас.

Воскресенье — одновременно день первый и день восьмой. Первый — внутри седмеричного цикла, восьмой — как разрыв кольца и выход за пределы. В тот первый день, день творения, Господь сотворил свет и отделил свет от тьмы. Как радостно заметить сходство с днём воскресным. Ведь и Воскресший Христос победил тьму, сделал её явной и дал возможность человеку выйти из неё на свет. Что касается дня восьмого, то литургическое празднование воскресного дня делает нас общниками блаженной вечности, того вечно длящегося брачного пира, о котором говорит Евангелие. Именно днём восьмым называют будущий век Отцы. Седьмой день творения, в который Бог ничего нового не создаёт, но управляет уже созданным, длится до сих пор. С пришествием Христа и Его праведным Судом начнётся новый день — восьмой — и Царство Христово, ему же не будет конца. Так в праздновании воскресного дня соединяются оба конца истории — её творческое начало и её грандиозное завершение. И вся роскошь этой богословской трапезы доступна всякому человеку, участвующему в воскресной молитве.

Кстати, и Воскресение Христово — восьмое по счёту в Библии и первое по смыслу. До него было три в Ветхом Завете: воскрешали отроков Илия и Елисей, и один мертвец воскрес, упавши на кости Елисея. В Новом Завете Господь воскресил сына Наинской вдовицы, дочь Иаира и Лазаря. Седьмое было воскресение многих святых в Иерусалиме во время Крестного страдания Спасителя (Мф. 27, 52-53). А Сам Господь воскрес восьмым по счёту. Но как воскрес? Воскрес для непрестающей вечной жизни, над которой смерть не имеет власти. Все воскрешённые ранее затем всё-таки умерли, т.к. природа их не преобразилась. Лишь Господь открыл нам ворота Вечности, до конца победив смерть. Вот и получается: Его Воскресение — восьмое по счёту и первое по смыслу. Таков же и Его день, День Господний, воскресенье.

Лишь в нашем языке первый день носит имя главного христианского догмата. У всех на свете это или день Солнца, или просто первый день. А у нас — воскресенье. Знаете, какое можно подобрать однокоренное с ним слово? Искра. И там, и здесь корень — скр. Этот корень говорит о вспышке, преодолении тьмы, творческом начале. В других языках Воскресшего Христа называют Восставшим, и только у нас есть для этого особое слово. Так и о ломающемся льде на оживающей по весне реке в украинских сёлах говорят: «крига скресла».

Наш «крестьянин» — это изменивший звучание «христианин». Наше «спасибо» — это пожелание от Господа спасения: «Спаси Бог». И главный день нашего отдыха — это вечное напоминание о победе над смертью. Осталось только привести нашу повседневную жизнь в соответствие с нашим языком, хранящим в себе множество напоминаний о христианской вере. И если соответствие состоится — мы будем самый евангельский народ на планете.

249 Бесценные ценности

Человек — это всегда плод воспитания. Пусть не на сто процентов, но в значительной степени. История располагает фактами воспитания человеческих младенцев в животной среде. Прожившие до трёх-пяти лет, например, в стае волков дети так уже и не смогли научиться читать, членораздельно говорить, есть при помощи вилки. «Богу угодно, чтобы люди учили людей», — так сказал Ангел благочестивому и праведному епископу, вставлявшему в молитву еретические добавления. Господь вовсе не должен всякий раз вмешиваться в нашу жизнь лично, когда мы ошибаемся или нуждаемся в подсказке. Он хочет, чтобы люди помогали друг другу и учили друг друга.

В системе воспитания и обучения любой значительный пропуск материала может привести к невосполнимому отставанию. Вспомните школьные годы: стоит неделю поболеть, как вы уже превращаетесь в «слабое звено» на уроках математики, или химии, или любого другого предмета. Подобные механизмы есть и в воспитании. Если над вашей колыбелью не молились, этого не вернёшь и не восполнишь в зрелом возрасте. Если в отроческие годы вы не видели родителей, непрестанно занятых трудом, то в пору собственной взрослости вам будет трудно воспитать в себе трудолюбие. До какого-то рубежа накопленные негативные изменения могут быть исправлены, уврачёваны благодатью Духа Святого. Но за некой гранью деструктивные процессы становятся неуправляемыми, отрыв от идеала превращается в непреодолимый, и сам процесс деградации выходит из-под контроля.

Всё сказанное напрямую относится к кризису семейных ценностей. Аборты, разводы, угроза самому существованию брака как института дошли до критической массы, и никакие полумеры и «косметические ремонты» уже не способны исцелить ситуацию. Поэтому хочется сказать несколько слов о семье как норме и семейных ценностях как аксиоматических условиях нормальной жизни и человека, и общества.

К семье готовит семья, и набор добродетелей, произрастающий на почве семейственности, не только закаляет человека для жизни земной, но и окрыляет его для полёта в вечность. Неизбежно необходимые для спасения качества, такие как жертвенность, желание и умение послужить, смирение, трудолюбие, терпение, органичны одновременно как для христианской аскетики, так и для семейной жизни. Взгляд на семью как на школу любви и спасительный образ жизни востребован именно сегодня. Монашество древности вырастало до чудотворных высот именно благодаря незыблемости семейного уклада в миру. И семья как естественная ступень жизни питала и поддерживала монашество как порыв к надприродному и сверхъестественному. Ныне же, при расшатавшихся устоях и при исчезновении элементарных опор нравственности, высшее (монашество, подвижничество, исповедничество) рискует вовсе исчезнуть, так как большее без меньшего существовать не может. «Когда исчезнет христианский брак, исчезнет и монашество, и священство», — говорил Паисий Святогорец.

Мы приходим в мир как неповторимая личность, обладающая человеческой природой, абсолютно тождественной для всего пёстрого многообразия детей Адама. Являясь носителями человеческой природы, мы также являемся носителями пола. Пол обязывает, определяет социальные роли. «Быть женщиной» и «быть мужчиной» — это два разных способа жизни, полученные без нашего согласия от Бога, по сути, два разных послушания. Как ко вступлению в «должность» царя царевич должен готовиться с детства, изучая воинское дело, основы дипломатии, финансов, вникая в жизнь родителей; так и для вступления в «должность» мужчины и женщины нужно готовиться с детства. Патриархальное общество это чувствовало и без научных пособий и аналитических исследований выработало целый ряд практических рекомендаций, сопровождающих всю жизнь человека. Современное же общество накопленный опыт растеряло, и наши дни более всех бывших прежде нуждаются в возрождении опыта.

Для девочки: домашний труд, умение всего того, что делает её хозяйкой, плюс приобретённые характеристики поведения — скромность, стыдливость. Для мальчика: ответственность, физическая закалка, навыки кормильца и защитника. Для тех и других — дисциплина, неприхотливость в быту, послушание старшим и религиозность. Этот краткий перечень при детальном толковании может расшириться до объёмов больших книг. Очевидно, что полноценное воспитание может совершаться только в полных семьях, в которых есть и отец, и мать с их несхожими взаимодополняющими и одинаково необходимыми функциями.

Такое воспитание является не самоцелью, а органической частью большего — а именно, целостного мировоззрения, в которое семья вписана как одна из важнейших частей. Утрата веры в Бога, выпадение из своей социальной ниши (как, например, уход крестьянина на заработки в город или выезд за рубеж), семейная катастрофа (оставление мужем семьи) ведут к крушению без малого Вселенной. Человек теряется, перестаёт понимать происходящее, окружающий мир становится непонятным и агрессивным хаосом, а сам человек, не находя себе места в изменившемся мире, превращается в духовного бомжа, в приблуду без всяких моральных ориентиров. Этими духовными бомжами на сегодняшний день и является множество наших соотечественников, возможно, и мы сами.