Поэты знают об этом.

«Ты держишь меня, как изделье, и прячешь, как перстень в футляр», — писал Пастернак. И Тарковский подхватывал эстафету Паскаля и Державина:

Я человек, я посредине мира,

За мною — мириады инфузорий,

Передо мною мириады звезд.

Я между ними лёг во весь свой рост —

Два берега связующее море,

Два космоса соединивший мост.

Если вы хоть раз гуляли в лесу, то, быть может, заметили: идущий по лесу человек сильно шумит и слышит только себя. Лес не отдаёт свою музыку идущему. Нужно остановиться и отдышаться, чтобы заметить снопы лучей, бьющих сквозь листву, мерное покачивание веток, пугливое бегство зверушек. Прислушиваясь, человек начинает различать всё больше красок в звуковой палитре. А стоит опять двинуться — зазвучат лишь хрустящие под ногами ветки и собственное, участившееся от ходьбы, дыхание.

Если красота природы требует от наблюдателя внимательной неподвижности, то тем более Бог. Его голос, звучащий в совести и в Писании, чтобы быть расслышанным, требует, чтобы мы остановились.

Их двое — человек и Господь. Они — главные во Вселенной. Они говорят друг другу «ты». Из этого диалога рождается мудрость, праведность, чистота. Там, где этот диалог есть, не должно быть ни гордости, ни уныния.

— Адам, где ты?

— Прости меня.

— Ты драгоценен в очах Моих.

— Слава Тебе, показавшему нам свет.

325 Кого ты любишь?

Победа преподобной Марии Египетской

Я люблю Марию Египетскую. Вот люблю — и всё. С тех пор как услышал её житие, не проходит недели, чтобы не вспомнил о ней. Сам как священник читал его на пятой седмице поста в полумраке при свечах и не меньше четырёх-пяти раз всегда останавливался, сглатывал комок, стоящий в горле, и вытирал слёзы.

Сотня мыслей одолевает меня в связи с этой женщиной. Одна или две из них мне кажутся важными. Во-первых, мне больно оттого, что таких людей, какой была Мария до покаяния, и было, и есть очень много. Мне понятно, что кроме покаявшихся мытарей и блудниц, описанных в Евангелии, были тысячи тех и других, так и не исправившихся. Эти люди живут на острие ножа. Они балансируют над бездной, ежедневно — и ещё более еженощно — погружаясь в адскую реальность. То, что обычному человеку нужно доказывать, прожжённый грешник понимает без дополнительных аргументов. Наркоманы, например, знают, что есть ад: они в нём живут. И проститутки знают, что есть ад. Они знают это не умом, ум их как раз убеждён в обратном. Это знает их душа. Душу невозможно обмануть, она страдает от неестественной жизни, от сотен партнёров, меняющихся, как колготки. Умом они придумали себе какое-то оправдание и носят его на себе, как бейджик. Но душа выше логики, она знает больше. Это знание изжёвывает блудниц изнутри, и поэтому почти все они или пьют, или колются. Сквозь толщу веков для миллионов таких людей Мария показывает путь выхода. Почему они не идут по этому пути? Меня это мучит.

Что пленяет меня в ней, той, ещё не покаявшейся? Честность. Блудницы вообще честны. Им незачем притворяться, все о них и так всё знают. По авве Дорофею, лгать можно словом и лгать можно жизнью. Ложь словом — это понятно. Ложь жизнью — это притворство. Это ситуация, когда развратник притворяется целомудренным, скряга и кровопийца — благодетелем. От этой второй лжи проститутки избавлены. Тогда как «обычные» люди бывают причастны многим грехам, но пытаются выглядеть людьми порядочными, блудницам незачем притворяться. Ниже падать нельзя, и они, находясь на дне, могут быть предельно искренними. Остерегайтесь говорить с ними о нравственности. Они, как сточные канавы общества, знают всё, чем общество живёт. Знают правду о «высокоуважаемых мужчинах» и об их «жёнах с безупречной репутацией». Раздражённая проститутка может отбрить любого. Она — на дне и, твёрдо упираясь в него, может говорить всем правду.